Как много слухов и сомнений.
О том, кто прав, кто виноват.
Но быть другим не может Гений
И повернуть нельзя назад.

Ведь за большой талант от Бога
Немало нужно заплатить.
И, потому, прожив немного,
Судьбы так рано рвётся нить.

Но не забудут про Поэта,
Кто для людей потратил дар.
Душа, которого, за это
Взлетела к свету, как Икар.

Всем знакомая зимняя сказка.
Заколдован заснеженный лес.
Тащит сани устало Савраска.
Дочь увозит из дома отец.

Не даёт жизни злая старуха,
Неродную дочурку браня.
Мол, плохая из девки стряпуха.
И не чистит загон у коня…

Всем известна история эта
Изменю я лишь сказки конец.
Где под елью, послушав навета,
Не оставит бедняжку отец.

Будет в праздники рядом и в будни.
И поможет в любой трудный час…
Не бросайте детей своих, люди.
Чтобы после не бросили вас.

Веет морозом и холодно
От равнодушных людей.
Сердце которых заковано
В золото толстых цепей.

Нет за крестами богатыми
Искренних душ и тепла.
Ценится только каратами
Символ страданий Христа.

В село приехал к тёте Томе,
Себя хваля за эту смелость.
Ведь, умудрён и при дипломе,
А тут вокруг сплошная серость.

Не зная жизни деревенской,
Напившись водки у болота,
Решил в компании он женской
И среди стада сделать фото.

На снимке он смотрелся ярко,
Изображая Казанову…
Умней смотрелась всё ж доярка,
Не говоря уж про корову.

Находясь среди старых вещей,
Попадаешь у памяти в сети,
От которых на сердце светлей…
Снимок, где я и ты - ещё дети.

Как же всё это было давно –
Мы вдвоём и река за спиною.
Словно - кадр из немого кино.
Чайки белой полёт над волною.

Знаю я, то была не любовь.
Но такое же тёплое что-то.
Возвратившее прошлое вновь,
Потускневшее старое фото.

В вечерний час и при луне
Смотрю опять я на дорогу.
И потому, быть может, мне -
Всё мнится, что не слава Богу.

Не те слова, не тот расклад.
И вкус чужой у сигареты.
Всё меньше тех, кому я рад.
И чьи выслушивал советы.

А жизнь, она и вправду миг.
Но не о том в душе тревога.
Она о том, что не постиг.
И, что ещё таит дорога.

Луна грозится Волку с неба:
«Мясное любишь из еды,
Хотя, полно в амбарах хлеба.
Смотри, дождёшься ты беды».

И отвечает Волк ворчливо
Ночной советчице – Луне:
«Была бы ты не так спесива,
Спустилась вниз, сюда ко мне».

И длится этот спор веками.
Но люди слышат только вой.
Ведь, не владеют языками,
Порой - коверкая и свой.

Будто мумия, дед Вова
Встал, в руке зажав батон.
Снежной бабой очарован,
Что слепил сосед Антон.

Очень точно всё Антоша
В той скульптуре изваял.
Сразу видно – его тёща!
И лица её овал.

На спине у ней наколка.
Руки синие в тату.
Видел летом на прополке
Я всю эту красоту…

Но застыл дедуля местный.
Словно, жизни тут финал.
Ведь, в наколках, если честно,
Женщин, старый, не видал.

Мне в Новый год не повезло.
Пришли с похмелья пацаны.
Меня ж забрали одного
По наущению жены.

Ведь, не один же я плясал,
У ёлки бурно веселясь.
А санитар меня лишь взял,
Сказав: «Пойдём в карету князь!»

Как будто не было друзей.
Но я же видел, вам клянусь!
Хотя, похожи на чертей…
Пусть, подождут и я вернусь!

Зима чертила на стекле
Замысловатые узоры.
А я вдруг вспомнил о войне…
И про взаимные укоры.

Пусть скажут – думаю не так.
Но лучше так, чем вполовину.
И лучше уж открытый враг,
Чем «друг», что нож нацелил в спину.

Клянётся нынче в дружбе он,
Как много раз уже бывало…
И не развеял мысли сон,
Когда над лесом солнце встало.

Есть слова – не безопасные,
Когда ночью не до сна.
Не шепчи признанья страстные,
Если в сердце тишина.

Не пришлось бы после каяться
За напыщенную ложь.
И с чужой судьбою маяться.
Не твоя она… Не трожь.

Утолив утехи сладостно –
На душе посеешь грех.
И не будет после радостно,
Ведь любил совсем не тех.

Так просто и неуловимо
Ты вспомнишь детскую мечту,
Что пролетела рядом, мимо.
Сродни осеннему листку.

Другая цель, другие планы.
Другой приятель тебя ждёт.
И лет спешащих караваны
Всё убыстряют только ход.

Но не заметил перемены.
Мечта потеряна в пути.
Как будто, кровь чужую, в вены
Ты смог в дороге обрести.

Вместо рук – ветки зимней рябины.
Снеговик в деревенском дворе
У красивой соседки Полины,
Что слепил я её детворе.

Нелегко Поле жить одиночкой.
Муж уехал за длинным рублём,
Позабыв сына малого с дочкой.
Нет вестей года два уж о нём.

Вся работа на женские плечи,
Словно, груз неподъёмный, легла.
Но Полина с супругом ждёт встречи.
Ей другого не надо тепла.

А грядущее… время рассудит.
Не хочу я советы давать.
Ребятня лишь её не забудет -
То, что рядом была с ними мать.

Петух ругался с Обезьяной.
Он трезвым был, макака – пьяной.
Она всего наобещала,
Что тварь крылатая желала.

Проснувшись, после, к часу дня,
Макака взвизгнула: «Меня
Уж не судите, Петушок.
Люблю я хвастать – есть грешок.

С похмелья, лучше, не браните.
И за вранье моё простите».
Затем откланялась макака
И сиганула в дверь барака.

Суть басни этой не нова –
Не верь тому, чья голова
Забита винными парами.
Ведь он не помнит встречи с вами.

Однажды девушке приснился пирожок.
Красотка эта, между прочим, на диете.
Перевернулась на другой она бочок.
Но мысли в голову полезли о котлете.

Не утерпела, к холодильнику пошла.
Открыла дверцу – пирожок лежит капустный.
Конечно, съела без раздумий, что нашла.
И до рассвета сон ей грезился не грустный.

Зачем страдала, изводила организм.
Ведь и без этого её Евлампий любит…
Забыла девушка диету с сотней клизм.
Кому нужна – тот за фигуру не осудит.

Неразличимый тихий шёпот.
Слова несмелые в ночи.
Волны прибрежной дальний ропот.
И две потухшие свечи.

Одну задула ты… я следом
Вторую молча погасил.
Тела влюблённые под пледом.
И страсть по воле тайных сил.

Нет, те слова я не забуду,
Что говорил тебе одной.
Где ты была подобна чуду,
Мир, посетившая, земной.

Новогодние подарки
Не дарил бездумно я.
Как больному те припарки -
Исчезают за два дня.

Не дарил цветы, конфеты.
Взял жене сковороду.
Чтобы жарила котлеты.
Оказалось – на беду.

Прокачусь в авто с молодкой.
Так, чуть-чуть, наедине –
Вмиг супруга сковородкой
По макушке долбит мне.

Заявлюсь с охоты пьяный.
Без добычи, как всегда –
Сразу крик услышу бранный…
И опять – сковорода…

Вот решил я нынче, братцы,
Что куплю цветы… иль брошь…
Сковородкой больно драться,
А цветы помягче всё ж…

Разве можно написать
Песню искренней народной,
Что поёт ребёнку мать
У кроватки ночью звёздной?

Разве можно перепеть
Ту, что плачет, исполняя
Душу ранящий куплет,
Нас к раздумьям призывая?

Невозможно сочинить
О мольбе под образами,
Если боль не пережить
Самому… и со слезами.

Затмение какое-то нашло
На нашего соседа Николая –
Весь день глядит в оконное стекло.
И речь его с годами стала злая.

Возможно, помнит старый анекдот.
И только газовик у нас в подъезде -
Наш Коля на запоры дверь и ждёт.
Как перерыва депутат на съезде.

На кухне у него природный газ.
Центральное, конечно, отопленье.
Ведь как-никак пятнадцатый этаж.
Квартира, если честно, загляденье.

А, на звонок, кричит в дверной проём,
Как будто в дом вторгается зараза:
«Идите на фиг! Топим мы углём!
И нет у нас ни света! И ни газа!»

Такой вот он, упрямый, как скала.
Сидит, в жилище пришлых не впуская.
Не зря у нас о нём идет молва –
«Затмение нашло на Николая».

Я не умру, пока я нужен…
Кому-то нужен на Земле.
Пока - гуляет дождь по лужам,
Срывая листья в сентябре.

Я не умру, пока метели
Ночами дуют за окном.
Пока - весны звучат капели.
И лето – радует теплом…