Вот опять наступает рассвет.
На заре звёзды с неба стирая.
И луна исчезает им вслед,
Мои думы с собой забирая.

Взгромоздившись на жерди оград,
Петухи спозаранку запели.
Деревенский старинный уклад
Поднимает хозяек с постели.

Скрипнет тихо на улице дверь.
Звякнет где-то ведро на крылечке.
Лучик солнца скользнёт на постель.
А второй затаится на печке.

До обеда в кровати засну.
Мне, как гостю, дозволено это.
Проводив нынче ночью весну,
Окунусь я в июньское лето.

Пусть, я белая ворона
Среди стаи чёрных птиц,
Но не хочется у трона,
Как лакею, падать ниц.

Мне бы только вольный ветер.
И раздольные луга.
Где раскинет в тёплый вечер
Месяц острые рога.

Не мила мне заграница.
Не хочу чужих оков.
Мне родней своя светлица.
Вкус домашних пирогов.

Пусть, я белая ворона.
Уродился я такой.
Для меня нет лучше звона
От церквушки над рекой.

Снова читаю чужие стихи,
Если за окнами осень.
И не настолько они уж плохи,
Только печальные очень.

В них журавлей улетающих крик.
И двух сердец расставанье.
Возле парома прощания миг,
Где ты сказал: «До свиданья».

И вот опять в этот вечер одна
Жду я звонка, как стемнеет.
Чтобы обрадовал голос меня.
Тот, что любовью согреет.

Приложив труд немалый, конечно,
Не жалея не ног и не рук,
Написал кто-то слово беспечно.
Чтобы видели люди вокруг.

Что хотел доказать – непонятно,
Начертав на скале краской мат.
Или это, казалось, занятно,
И проделке своей был он рад.

Может, думал, а вдруг люди скажут:
«Вот храбрейший из всех скалолаз!»
И на мысли дурные укажут,
Что «художнику» радуют глаз.

Только вряд ли случится такое.
Не оценят поступка того.
И лишь кто-то решит за «героя»:
«Это ж просто автограф его!»

Напиши, я прошу, письмецо,
Юных лет «боевая» подруга.
Кто приходит сейчас на крыльцо
Деревенского нашего клуба?

Ты прости, я сказать не успел,
Когда поезд рванул от перрона,
Что тебе только песни я пел.
Хоть была не одна ты у клёна.

Здесь, на Дальнем Востоке, тепло.
Но роднее мне наша природа.
И ты верь, что вернусь всё равно,
Отслужив, как и надо, три года.

Море южное, летний роман.
И прогулки вдвоём под луной.
Может – сказка, а может – обман.
Или это придумано мной…

Крики чаек, зовущие вдаль.
Черноморского солнца закат.
От грядущей разлуки печаль.
И не манит дорога назад.

Ждёт тебя дома муж и семья.
Да и я – не свободен, прости.
Вспоминай, если хочешь, меня.
Об одном лишь прошу - не грусти.

Спят все люди крепким сном.
Высоко лишь на балконе,
Издаёт любовник стон,
С громким прозвищем "Сталлоне".

Как всегда, некстати, муж
Заявился вдруг со смены.
Не сорвал "Сталлоне" куш.
Был готов бежать сквозь стены.

Только женщина мудрей -
На балкон его закрыла.
И одежду поскорей
В уголок, в шкафу зарыла.

И хотя лишь минус пять,
Мачо голому не спится.
Вряд ли будет вновь гулять...
Если сможет вниз спуститься.

Река. У мостика кривого
В воде по пояс – мужичок.
Вбивает гвозди в доски снова,
Держа привычно молоток.

Вчера ходил до сельсовета –
Глава плечами лишь пожал:
Знакома, мол, проблема эта.
А как помочь, и сам не знал.

В деревне старенькой три дома.
Кто смог – уехали давно.
Ни лавки здесь, ни гастронома.
И по ночам темным – темно.

Да и жильцов осталось мало –
Старушки три и старый дед.
Ходить вокруг им тяжко стало.
И через речку – брода нет.

Здесь напрямик – два километра
Да районного села.
Там – магазины и аптека.
И в Пенсионном есть дела.

Вот и колотится мужчина
Тут по весне не первый год.
И стал он тем – дороже сына,
Кто этот мост, как чуда ждёт.

Увидеть всего на мгновенье
И снова так глупо забыть -
Лицо, промелькнувшее тенью.
Как с прошлым незримая нить.

И вечером в памяти рыться,
Бессмысленно глядя в окно.
Листая, как будто страницы
Из книг, что читал я давно.

Ворочаться после в постели,
От мысли навязчивой ночь.
От дум, что уже одолели,
Стараясь избавиться прочь.

А утром, с приходом рассвета,
Услышав за окнами смех,
Вдруг вспомнить далёкое лето.
И ту, что была лучше всех.

«Ну слава Богу! Вот и тень!» -
Воскликнул дед, присевший рядом:
«Устал ходить я целый день
В жару такую с этим стадом».

Он на овечек показал
И сквозь тяжёлое дыханье,
Продолжил: «Хоть отряд и мал,
Но тоже требует вниманье.

Держали раньше и коров.
Какое с овцами сравненье.
Когда был молод и здоров,
Работа делалась в мгновенье.

Теперь совсем здоровья нет.
Да и восьмой уже десяток».
Тут он привстал: «Пойду, сосед.
Не проморгать бы мне «ребяток»».

Забываю плохое из прошлого,
Отметая чужие мнения.
Вспоминаю всё больше хорошее,
Превращая в часы мгновения.

Детство с юностью лучше кажутся,
Хоть бывало в ушедшем разное.
Но с годами наброски смажутся
И останется только важное.

Память сгладит былые сложности.
Те, что были неразрешимыми.
К вере тянет меня от безбожности.
Перед ней я склоняюсь сединами.

Кто зла желал и кто боготворил,
Лишь после осознали его дар.
Когда он навсегда глаза закрыл.
И в раненой груди погас пожар.

И, может, захотелось всё вернуть.
Где будет молчаливым пистолет.
Который оборвал Поэта путь,
Что в душах у людей оставил след.

Не знаю, как убийцы жили те.
И был ли за содеянное страх.
Что думали они наедине -
Ночами оставаясь при свечах.

Слегка гитарную струну
Девчонка тронула пальцами.
И вдруг запела про войну.
Про гибель лодки с моряками.

Казалось, в душу проникал
Тот голосок неумолимо.
И каждый мне роднее стал
Среди людей, спешащих мимо.

Откуда в девушке порыв
И фразы, полные печали
О том, как страшен в море взрыв.
И как подводников тех ждали.

Переплелись добро со злом
В словах красивой незнакомки.
И, значит - помнят о былом
Героев юные потомки.

В горах, не ведая врагов,
Кащей Бессмертный в замке старом,
К себе ждал в гости удальцов,
Чтобы помериться ударом.

Но нет соперников вокруг.
И заросла травой дорога.
Но вот к Кащею как-то вдруг
Пришёл наглец один – Серёга.

Бессмертный охнул, разглядев,
Что нет меча при бедолаге.
И сам, кольчуги не одев,
От парня стал лишь в полушаге.

Решил он речью испугать.
Сказав, что смерть в яйце таится.
Один ведь – это же не рать.
Такой и слова убоится.

Ну, а Серёга в тот же миг,
Вдруг пнул Бессмертному ногою.
И на коленки встал старик.
Заверещав, почти с мольбою:

«Да, что ж ты делаешь, щенок?
Я не о том яйце признался.
Неужто хочешь сосунок,
Чтобы бездетным я остался?

Ступай-ка лучше с миром ты.
Возьми и золота в подарок»……
Притих Бессмертный с той поры,
От всех укрывшись в в ... Читать дальше »

Стою на том же перекрестке,
Где сорок лет назад стоял.
И вспоминаю о подростке,
Что здесь о будущем мечтал.

Ведь всё могло быть по другому,
Не сделай выбор я тогда.
Избрав дорогу снова к дому,
Где был желанным я всегда.

Свернуть с пути – какая малость.
Игра шутливая с судьбой.
Пусть не сбылось, о чём мечталось,
Но я был искренним с собой.

В дожде выхватывают фары
ЕЁ глаза из под зонта.
Водой умыты тротуары.
Ночная улица пуста.

ОНА одна среди ненастья,
На фоне красочных витрин.
Спешит от призрачного счастья
И ненадёжности мужчин.

От ветра гаснет сигарета.
И пачке вслед летит во тьму.
Ещё так долго до рассвета.
Где места нет уже ЕМУ.

До той поры не равнодушен –
Бывает в жизни человек.
Пока в душе пыл не потушен
И не окончен жизни бег.

Пока на сердце есть тревога
За семьи близких и родных.
Пока способность есть - у Бога
Просить здоровья для больных.

Пока он радоваться может.
И ждёт, когда придёт рассвет.
Пока желание тревожит.
И крикнуть хочется «Привет!»

На траве, между нежных осинок,
Я раскинул сиреневый плед.
Но команду из розовых свинок
Отпустил в это время сосед.

Набежали, испортили отдых.
В миг исчезла невеста моя.
Был рассчитан удар точно в поддых.
С той поры одинок снова я.

Не забыть никогда мне картины -
На сиреневом розовый цвет.
Визг, по полю, несущейся Нины.
И от «хрюшек» такой-же в ответ.

Моей тетради чистые листы
Мне снова намекают на дорогу.
Где рифмы, как железные мосты.
А рельсов параллель созвучна слогу.

И чем длиннее путь, тем ярче стих.
И небо голубее. И рассветы
Над лесом заколдованным, как штрих.
Которым любят баловать поэты.

Стальных дорог заманчивая даль.
Где жизнь поделена на расстоянья.
Перронов провожающих печаль.
И радость долгожданного свиданья.

Судьба, играющая в прятки,
Хранит грядущего секрет.
От нас желая на загадки
Услышать правильный ответ.

И оттого мы от рожденья.
На нашем жизненном пути,
Набравшись силы и терпенья,
Стремимся опыт обрести.

И пусть порой судьба жестока,
Но нужно всё преодолеть.
Чтобы в конце земного срока
Нам не пришлось за жизнь краснеть.