Как он хорош! - шептали дамы.
Но под охраной чуткой он.
Любимый сын ревнивой мамы.
Укрыт от чар со всех сторон.

Он не гуляет до рассвета.
И не поёт под звон гитар.
По вечерам читая Фета,
В любви не ведает пожар.

К ним в гости мамины подруги
Заходят, будто, невзначай.
Ведут беседы про недуги.
И пьют с печеньем слабый чай.

Любимый сын любимой мамы
Всегда тем гостьям в доме рад.
Как он хорош! - шептали дамы .
И молод… только – пятьдесят!

Незаметно июньский день
Пролетит и опять под вечер,
Наклоняя к земле сирень,
Пробежится бродяга – ветер.

Тучи с неба прогонит прочь.
И затихнет перед рассветом.
Будет в звёздах весёлых ночь.
И луна ярко-жёлтым цветом.

Утром я провожу тебя
До знакомой уже калитки.
Чтобы ночь вспоминать любя,
Где краснел от твоей улыбки.

Улочка тихая, зимнее небо.
Грязный бродяга в снегу.
В окоченевшей руке - корка хлеба.
Мысли о пище в мозгу.

Ноги устали, не может подняться.
Люди спешат стороной.
Кто-то готов даже и посмеяться.
Он ведь чужой… не родной.

И только девочка, словно, былинка
Встать старику помогла.
Как в благодарность, скатилась слезинка
Из глаз мужских от тепла.

Бедный бездомный и мне неизвестный.
Лишь разгадал я секрет -
Этой девчонкой был ангел небесный.
Тот, что спасает от бед.

Однажды Волк решил Зайчишку
За наглый норов наказать.
Про трусость зайцев ему книжку
Читала в детстве ещё мать.

В ГИБДД служил волчище
И как-то стоя на посту,
Где отовсюду ветер свищет,
Увидел давнюю мечту.

Остановил машину нагло:
«Товарищ Заяц, где права?».
А тот в ответ: «Ты, что блин падла?
Совсем пустая голова?»

И вынув корочки при фото,
Волчаре сунул прямо в нос:
«Не дорожишь дружок работой?
А, может, хочется в колхоз?»

Волк задрожал, шепча: "Простите"
И перед Зайцем ниц упал:
«Со службы только не гоните.
Без формы я Вас не узнал».

А суть сей басни немудрёной –
Пусть заяц с виду невелик,
Но если властью наделённый,
Из волка сделает шашлык.

Осудить не спешите прошлое
За плохое или хорошее.
Речи слыша старушек набожных.
И по рифмам стихов безрадостных.

Не смотрите мне вслед с усмешкою,
Что "орёл" перепутал с "решкою".
Не скопил серебра и золота.
И вся жизнь на куски расколота.

Не судите, не зная истины,
То, что осень укрыла листьями.
И без вас, за грехи и шалости,
Я себя осудил без жалости.

Для себя ты придумала путь
Среди звёзд и ночных мирозданий.
Только ты обо мне не забудь
Моя пленница вечных исканий.

Позови за собой, я пойду.
Мне другой в этой жизни не надо.
Даже, если с небес упаду,
Для меня это будет награда…

Только были напрасны слова.
И исчезла она на рассвете,
Став звездой… и затихла молва
О прекрасной из всех на планете.

Не считай былые годы.
Не окончен жизни путь.
Позабудь свои невзгоды.
И обиды позабудь.

На судьбу не обижайся.
Будет счастье впереди.
В день погожий наслаждайся
И когда идут дожди.

Луг зелёный, свежий ветер,
За рекой – притихший лес.
Много ждёт тебя на свете
Неразгаданных чудес.

Первая встреча – последняя встреча.
А между ними – любовь.
Кажется, время уже не излечит
И не вернёт чувство вновь.

Но невозможно во всём зарекаться.
Спорить упрямо с судьбой.
Если опять сны безумные снятся,
Где очарован тобой.

Среди снежинок, летящих на землю,
Грезится твой силуэт.
И, потому, никогда не приемлю
То, что любви уже нет.

Ты герой не из нашего времени -
Д, Артаньян из романа Дюма.
Или просто я выпал из стремени.
Ведь Миледи вмешалась сама.

Не сумел, не догнал я в мечтаниях.
Хоть и рядом хотелось мне быть.
И участвуя в сложных заданиях,
Мушкетёрскую славу добыть.

Одеялом укрывшись, с фонариком,
Ночью книгу читал я взахлёб.
И казался себе я не маленьким.
И по нраву был конский галоп.

Кардинала гвардейцы ретивые.
Мушкетёров отважных задор.
Не дано мне забыть дни счастливые.
И героев я помню с тех пор.

На сельской улице по снегу
Уже проложен санный след.
И закатив в сарай телегу,
Запряг лошадку в дровни дед.

За лето высохшие сани,
Скрипят, как старенький баркас.
Путь держит дедушка к елани,
Где сено на зИму припас.

А у окна его супруга
Перекрестила деда вслед.
Чтоб не застала в поле вьюга.
И сохранил Господь от бед…

Учились в школе понемногу.
И вот нам дали аттестат.
Лишь обошла судьба Серёгу…
В десятый раз уже подряд.

Директор – бывший одноклассник,
За партой раньше с ним сидел.
А нынче – муж он и не мальчик.
В карьере школьной преуспел.

Но и Серёженька с годами
Обрёл большой авторитет –
Сергеем Павловичем звали.
Ведь парню чуть не тридцать лет.

Серёгу понял я попозже,
Пройдя путь жизненный большой –
Не на словах Сергей похоже,
А юным был своей душой.

А мы, хотя и горячимся,
Услышав речи про года,
Но дерзких шалостей боимся.
И прежде думаем всегда.

Листья на асфальте шелестят.
В парке нашем - осени начало.
Так же было тридцать лет назад.
Только нам чего-то не хватало.

Ты ждала избранника из снов.
Мне хотелось чуда неземного.
Всё у нас закончилось без слов,
Но свела судьба дороги снова.

Как начать, не знаю, разговор.
Не разрушить то, что раньше было.
И, хоть, много лет прошло с тех пор,
Память в нас былое сохранила.

По объявлению в газете
Нашёл в невесты я мадам.
И к самой лучшей на планете
Решился в гости ехать сам.

Письмо отправил для почину.
И даже выдумал пароль.
Чтобы не спутала мужчину,
Вручив другому «Хлеб да соль».

И вот вокзал моей отрады.
Но всё испортил мой склероз -
Пароль забыл… И от досады
Чуть не вернулся в свой колхоз.

Я женщин спрашивал без шуток.
В ответ – от их мужей скандал.
Провёл в полиции пять суток,
За то, что к дамам приставал.

Так вот, друзья, скажу вам прямо,
Чтоб не краснеть перед страной,
Пароль всегда для встречи с дамой -
Храните в книжке записной.

Пахло выпечкой зимнее утро.
Но хотелось подольше поспать.
От истопленной печки уютно.
И шепталась с отцом тихо мать.

За окном просыпалась деревня.
Галки что-то делили в снегу.
Под искрящимся снегом деревья.
И сугроб на осевшем стогу…

Для чего, разгадать не сумею,
Моё детство приснилось опять.
Может, просто, с годами старею.
И о прошлом влечёт вспоминать.

Я похвасталась соседке,
Что мой муж служил в разведке.
А она в ответ «Я знаю,
Я ж сама с ним там бываю».

К нам в деревню на неделе
Приезжала баба в теле.
Как обнимет – не вздохнуть.
И размер десятый – грудь.

Ох, обидел ты меня,
Когда к нам привёл коня.
Я тебя-то в койку спрячу,
А куда мы денем клячу?

Вышла с миленьким промашка.
Муж родной явился – Пашка.
И пришлось милёнку Ване
Спать запрятанным в диване.

Иди отсюда и меня не трогай -
Протявкала лиса сердито псу -
Займись-ка лучше мишкиной берлогой,
Что всех богаче смотрится в лесу.

В моей норе вещей и так не густо.
Хотя и срок оплаты уж истёк.
Возьми бочонок вот из под капусты.
Нет денег у меня платить налог...

Ответил пёс лисе хозяйским тоном:
"Подачки не нужны гнилые нам.
Запомни - все равны перед законом!
Медведя же того боюсь я сам".

Твои слова имели цену,
Но обесценила их ложь.
Теперь я чувствую подмену.
Меня ты больше не тревожь.

Переживу, перестрадаю.
Закрою сердце на замки.
Уж лучше так, чем в волчью стаю.
Где воют в небо от тоски.

Ты не такой, сейчас узнала.
И грош цена твоим словам.
Мне так тебя, казалось, мало.
А ты делил всё пополам.

Простить уже я не сумею.
Ты сам решил, солгав не раз.
Забудь, что я была твоею,
Когда придёт мой звёздный час.

Я Вас благодарю за миг, когда
Сказал не то, Вы не подали виду.
И на «Прости…» ответили мне «Да»,
Ни разу не напомнив про обиду.

Спасибо Вам за то, что в час ночной
Меня с надеждой в сердце ожидали.
Пусть даже проходил я стороной,
Стремясь в ещё невиданые дали.

Вы знали всё, ведь были всех мудрей.
Про то, что я останусь только с Вами.
Что выбрал только ту из всех людей,
Которой я готов писать стихами.

Не помню номер телефона.
И то, какой ты человек.
Но запах злой одеколона
Мне в память врезался навек.

Откуда брал ты эту гадость,
Чей был несносным аромат.
Ты доставлял стихами радость…
Но дух твой хуже во сто крат.

Дарила я духи в подарок,
А ты был верен лишь себе.
И погасил любви огарок…
Оставшись запахом в судьбе.

Мне в южном небе яркая луна
Дорогу, словно другу, освещала.
Когда тропинка вывела меня
На берег каменистый у причала.

И вновь увидев женский силуэт
На фоне неприветливого моря,
Хотелось разгадать её секрет,
Во взгляде уловив оттенки горя.

Откуда? Кто она? И для чего
Сюда приходит тёмными ночами?
Того узнать мне было не дано,
Тревожить я не смел её речами.