Уснуть. Забыться, чтобы снова
Вернуться в прошлое своё.
Где помогало мужа слово.
И не кружилось вороньё.

Там, до войны, другим всё было,
Но разлучила их беда,
Хотя и жизнь текла уныло,
Вернётся - верила всегда.

Худые вести спозаранку
Ей принесли и через луг
Она рванулась к полустанку.
Не замечая тьмы вокруг.

На стыках поезд бил дорогу,
Муж без ноги, на костылях.
Она шептала: «Слава богу!
Что не погиб в чужих краях».

Несчастье это или радость,
Самой ей было невдомек,
Когда он крепко, как мечталось,
Жену к груди своей привлек.

Пусть гимнастерка пахла дымом
И не окончена война,
Но на лице её счастливом
Читалось – «Всё! Я не одна!»

Вам нарядиться было лень
И, потому, с подругой вместе
Смотрелись вы, как старый пень,
При юной девушке - невесте.

А вот - соперник чуть хитрей.
В костюме модном и с букетом.
Став деве ближе и родней,
Оставил вас без дамы летом.

Зима нагрянула опять,
А вы один в своей лачуге.
И всё стараетесь понять,
За что не нравились подруге.

Вам приодеться было лень
И рядом с девичьим нарядом
Вас принимали лишь за тень.
А ей шагать хотелось рядом.

Всё отлично и понятно.
Но, признаюсь, нет уж сил -
Наблюдать, как пьёт бестактно
У меня в гостях Кирилл.

Заявился без подарка
Он ко мне на юбилей.
Лишь в руке мелькает чарка
С каждым разом веселей.

Чуть не лопнуло терпенье,
В этот вечер у меня.
Но припомнил день рожденья
У Кирилла, где был я.

Ведь и сам без сувенира
Угощался у него.
С аппетитом крокодила!
Вот - коснулось самого.

Признаюсь, что неприятно
На таких людей глядеть.
Всё взаимно и понятно.
Просто - надо думать впредь.

Изменяется линия жизни,
Говорят, у того на руке,
Кто обидеть посмел своих ближних
И ударил дитя по щеке.

Всё случится понятно и просто.
Вдруг лицо обожжёт в листопад
Ветер злой и напомнит о прошлом.
Но не будет дороги назад.

Невозможны грехи без расплаты.
Память вынесет свой приговор.
Не забудет про боль и утраты.
И поступков жестоких позор.

Когда я стану старой тёткой -
Присев у дома на скамью,
Махну рукой юнцам – подросткам.
И расскажу про жизнь свою.

Я буду лгать им про наколки.
В тату, мол, вся спина и зад.
Как откликались мы на "Тёлки",
Чтобы «срубить» с лохов деньжат.

Насобираю чушь с уменьем.
Хоть, в прошлом – дом, семья и труд.
Иначе, в мире современном,
За жизнь простую - не поймут.

Каждый сам решит, кто виноват,
Пробудив жестокость в человеке.
В час, когда бурливший Петроград
Разделил Россию в прошлом веке.

От несправедливости, от бед.
И от офицерских "зуботычин"
Запылал пожарами рассвет,
Что к людскому горю безразличен.

И не утихают с той поры -
Споры, подвергая всё сомненью.
Кто-то хочет снова на балы,
На прогулки с дамой по именью.

И на тройке мчаться с ветерком
По дороге вольно, словно птица!
Но никто не хочет батраком
Снова на помещика трудиться.

Каждый сам решит, кто виноват.
Но нельзя назад, в года шальные.
Где в бою пошёл на брата - брат,
Забывая, что они - родные.

Кум петуха из-за границы
Привёз и выпустил на двор.
И Петя, лидер местной птицы
Вступил с приезжим в разговор:

"За прямоту мою простите,
Но, что вам надо? Как зовут?"
А новичок в ответ: "Herr Питер!
Топтать я куриц буду тут!"

"Что - Herr ты, это видно сразу" -
Ответил Петя - старожил:
"Но разносить не дам заразу".
И псу соперника пропил.

Мораль проста – пока на месте
Сидит петух, а не лопух,
Он не потерпит на насесте
Себе замены даже дух .

Не сравнюсь не с Пушкиным, не с Фетом.
И в стихах не Гений, видит Бог.
Оттого – назвать себя поэтом,
Даже в сочинениях не смог.

Не подвластны души мне людские.
Мысли не зовут с собой в полёт.
Рифмы у меня, увы, простые.
И в душе гордыня не живёт.

Не хочу не почестей, не славы.
Но, коль, сотворю любви сонет.
Напишу внизу инициалы.
И добавлю в скобках – (не поэт).

И я мечтал порою звёздной,
Когда был молод, о любви.
Как побегу зимой морозной
К тебе... Ты только позови.

Переменилось всё с годами.
Хоть, есть работа, тёплый кров.
Но вот откуда, между нами,
Ты набралась ненужных слов?

Я понимаю - телевизор
Приносит в нашу жизнь уют.
От интернета тьма сюрпризов.
А, что ещё изобретут?

Вчера "импичмент" объявила.
В ответ я "вето" наложил.
"В электорате моя сила" -
Сказала ты: "Глотай "Паксил"".

Забыл вмиг фразы из рекламы.
"Консенсус" стал необходим.
Я не "хедлайнер" против мамы.
Не нужен мне такой "экстрим".

"Ну всё, сдаюсь" - ответил тихо,
Уткнувшись снова в монитор.
Где - новомодные, так лихо,
Слова вплетались в разговор.

Покинуть деревню Катюха решила.
Поехала в город – на сцене плясать.
А там хореограф с улыбочкой милой
Сказал: «Что за юбка? Ты что это, Кать?

Такая длина - эхо прошлого века.
На кастинг в подобном не ходят сейчас.
Как сделать, скажи, из тебя человека?
Ты спрятала даже колени от глаз.

Да… выглядишь очень и очень комично.
Ведь тут не провинция, солнце моё…
И, если уж честно, совсем не прилично,
Коль зритель не видит под юбкой бельё».

Как всё изменилось – и танцы, и сцена.
Где нужно ногой откровенно блеснуть.
Иначе, решение – «не современна»
Закроет на веки к известности путь.

Не стремись, былое забывая,
Помощи у Запада просить.
Где уже окрепла вражья стая,
Что не разорвала с прошлым нить.

Мести хочет жадная Европа -
Смыть, войны проигранной, позор.
Завлекая пряником холопа,
За улыбкой прячет хищный взор.

Пусть - Евросоюз. Не рейх, как прежде.
Но осталась чёрною душа…
Не проси о помощи в надежде.
Дружба их не стоит и гроша.

Какая несправедливость!
Мне нравится очень Нюра!
Ей сдаться хотел на милость.
В ответ: «Вы что, дядя Юра?»

Зачем же так грубо – «дядя»?
Вот «Юрочка» - как-то слаще.
На возраст, пардон, не глядя,
Смотрите мне в душу чаще.

В душе я почти – ребёнок!
Ну… в крайность впадать не надо.
Причём здесь – размер пелёнок?
Нет. Я не клиент детсада.

Хочу я сказать, что – молод…
Детей бы привлечь к культуре –
Нельзя, оглушая город,
«Дед Юра!» кричать при Нюре.

Ещё ненавистна фраза
Моих одногодок – бабок:
«Ты старше её в три раза.
Куда нос суёшь, обабок?»

Какая несправедливость.
Лежу вот и пью микстуру -
Плачу за свою игривость.
Пора – забывать про Нюру.

Весь мир, казался - тёплым летом
Когда-то... много лет назад.
И утро радовало светом.
И без печали был закат.

Но всё меняется с годами.
Остановить процесс нельзя.
Уходят вслед за стариками
Уже родные и друзья.

И чаще в траурной колонке,
В газете местной, вижу тех -
С кем рядом был в родной сторонке.
И чей знаком весёлый смех.

Наперекор судьбе и бедам,
Она смотрела сквозь стекло.
Укутав плечи тёплым пледом,
Когда на улице мело.

Ждала с осенними дождями.
И под весеннею луной.
Глядела с летними цветами
На дождь весёлый и шальной.

И улыбнётся ей удача.
Разлуки нудной сгинет лёд.
Не может в жизни быть иначе.
Ведь только ждущему везёт.

Искала чувство, в котором свет.
А люди нагло смеялись вслед:
"Важней обычай, не прекословь.
Решает кто-то, а не любовь".

Но ей хотелось смотреть в глаза.
В которых нежность, а не гроза.
До свадьбы встретить вдвоём закат
В осеннем парке, где листопад.

Рукой сжимая его ладонь,
Вдали увидеть костра огонь...
Но время вышло, всё решено.
И пьют на свадьбе уже вино.

Жених, не зная её мечты,
Невесте дарит не те цветы.
Чужие души... Чужая кровь.
Важней обычай... Не прекословь.

Мне вчера, свой тезис новый
Выдал дед навеселе –
Мол, похожи все коровы
На хозяев в их селе.

Для наглядности на стадо
Указал рукой старик:
«Вот, смотри – «Бурёнка» Влада.
И по виду, как мужик.

У другой, сродни хозяйке –
Не характер, а гранит.
Не досмотришь, вмиг с лужайки
На пшеницу убежит.

Иль, к примеру, у соседки –
По прозванию – «Звезда».
Никогда не ест объедки.
И ухожена всегда.

Есть и славные, однако.
Вот, к примеру, наш бычок.
Дружит с кошкой и собакой.
И, как я - не дурачок…»

Деда можно слушать вечно.
Только – верить не всему.
Сочиняет так беспечно.
Где тут - правда, не пойму?

Сломались времени часы.
Сто лет исчезли из эпохи.
Опять на улице купцы
И рядом слуги - скоморохи.

Шумит разгульно ресторан.
Среди безудержного гама
Спешит с вином официант
На зов подвыпившего хама.

У входа дедушка – швейцар,
Приметив шубы дорогие,
В ливрее красной, как пожар,
Готов любить за «чаевые».

И полицейский на углу -
Доволен собственной смекалкой.
Рукой дотронувшись к виску,
Честь отдаёт - авто с «мигалкой».

Сломались времени часы.
Вернулись старые каноны.
Где обещания - пусты.
И больше ценятся поклоны.

Славно, всё же, быть котом!
Захочу - лежу на стенке.
Захочу - кручу хвостом
На хозяина коленке.

Научиться бы ещё
Открывать мне холодильник.
Я испробовал бы всё,
Позабыв про подзатыльник.

Хорошо на свете жить!
Оп! Опять, блин, сфоткал кто-то?
Надо сделать умный вид -
На мышей, мол, тут охота.

Будешь снова не спать до рассвета,
Размышляя о собственной книге.
И вопрос оставлять без ответа
В незатейливой, с виду, интриге.

Разум спросит: "Кому это надо?
Для кого стал твой стих интересным?"
Честолюбие скажет: "Наградой
Станет то, что ты будешь известным!"

И, опять, взвесив всё "за" и "против",
Ты отложишь вердикт, забывая,
Как на сутки, твой век укоротив,
Жизнь несётся, пощады не зная.

Состояние, как ожидание.
На перроне - привычный шум.
И вокзала старинное здание.
Рядом - пара цветочных клумб.

Ты, возможно, сейчас уже бабушка.
В окружении славных внучат.
И тебе не запомнилась лавочка,
Где сидели полвека назад.

Было это весной или осенью...
Помню только, что тёплый сезон.
Отчего же тогда я не бросился
За тобой в уходящий вагон.