Сергей Меркулов, Оренбург

В войну. 

  1 глава

Когда в 1941 году объявили, что началась война, мой дед, Васильев Анисим Емельянович, несмотря на свой сорока шестилетний возраст, сразу начал собираться в дорогу.
– Надо, Ульяна, – сказал он бабушке. – Пережил я две войны, а Бог, как говорится, любит троицу. Что ж я, антихрист какой на печи отсиживаться, когда беда такая случилась.
– Не чудил бы ты, старый, без тебя поди найдётся, кому, германца-то образумить, ты уж пробовал, остынь. Да и не возьмут тебя, осколочного, девять штопок имеешь, не сбирался бы даром.
– Скажешь тоже. Как не возьмут? Это ты что же думаешь, в военкоматах вредители страны сидят что ли? Чтобы старых разумных казаков отстранять от военного дела. А кто, по-твоему, объяснит молодёжи, что это за фрукт такой – немчик есть? Да с какой его приправой нужно пользовать, что бы он дорогу на Русь-матушку забыл? Кто, если не я и старая гвардия, покажет детям нашим и внукам, как против этой нечисти выстоять? Нет уж, Ульянушка Трофимовна, свет очей моих, и не думай отговаривать. Об одном прошу, шибко не печалься, родимая. Ни штык, ни пуля меня не берут, заговорённый я от них, а остальное переживу как-нибудь. И горевать особо нечего, знавал я того немца ещё по первой мировой, кишкой он супротив нашего брата не вышел. Тогда спустили им, вот они и ерепенятся. Ну, видимо, пора приспела угомонить уже бестию. Надо, пойду.
Бабушка до последнего была уверена, что деда завернут, и потому особо не перечила сборам. Наказав соседке приглядеть за детьми, пошла за мужем до сельсовета. И только когда дед, выйдя на крыльцо и закрутив самокрутку, окликнул её, поняла, что не отказали. Она не рыдала, нет, не причитала. Подойдя к мужу, прижалась к нему и заглядывая в глаза только и спросила: 
– Когда?
– Послезавтра в семь утра, выходим до города. Отставить сырость, душа моя, пойдём-ка до дома, обговорить кое-что надобно. Не на неделю расстаёмся-то. Так, крепко обнявшись, они и побрели от толпившихся на площадке перед сельсоветом, односельчан.
Следующие двое суток были жаркими. О чём только они не условились, о чём только не договорились.
– Не знаю, Ульянушка, как долго она продлится, окаянная, но думается, быстро назад и не жди, – говорил дед, поочерёдно прижимая к себе дочек двух и четырёх лет, придерживая на коленях пятимесячного сына. – Времена грядут тяжёлые, всем придётся не сладко. Ты вот что, как бы не было сложно, голодно, береги Буранку. Не пускай под нож, мясо быстро кончится, а что потом? А так с молоком почти всегда будете, хоть крышу скорми, не губи.
Буранка была гордостью семьи, первотёлка чуть больше двух лет. В марте отелившаяся сразу двумя телятами, которых, кстати, пришлось отдать, чтобы рассчитаться с долгом за саму корову. Но эта бело-чёрная красавица того стоила. Покупали её уже с именем. Предыдущий хозяин объяснил, что, когда она родилась, был сильный буран. Деду имя понравилось, и он не стал переименовывать. К тому же она охотно отзывалась и даже мычала в ответ, когда её так окликали. Дедушка возился с ней более чем с детьми, и то сказать – первая серьёзная животина во дворе.
Лишь шестой годок пошёл, как демобилизованный боец Красной армии Анисим вернулся в родную деревню, из которой уходил мальчишкой, ещё на царскую службу. Потом революция, гражданская и так далее. Он был последним ребёнком в многодетной семье. Все старшие братья и сёстры уже давно жили своими семьями, кто здесь же в деревне, кто поблизости. И потому мать-старушка сразу задалась целью женить и младшенького, которому, кстати сказать, было уже за сорок. Дед особо не отнекивался и вскоре сыграли скромную, но весёлую свадебку. 
Бабушке Ульяне тогда было почти тридцать, но тоже, как говорится, до этого времени промыкалась одна. Видимо, ждала своего суженного. За субботу и воскресенье съехавшиеся кто с чем отовсюду родственники, подняли им небольшую избёнку вблизи отцовского домика. И потянулись славные будни семейной жизни. Вскоре родилась моя мамка, через пару лет тётя Полина и перед самой войной дядя Вася. Жить бы да жить, кабы не война.
---19.01.2018 г.---     Продолжение следует…