Разговор. . . 

Прозрение не птаха, не лови!
Оно таится  в радости и боли,
 В лихих годах свободы и неволи. . .
Крестьяне говорили о любви
По опыту, по возрасту и доле.

- Любовь  нам бог отводит только раз! 
(Кричал один, бросая наземь шапку)
- Сходили в храм - хватай жену в охапку
И потчуй хоть в уста, хоть между глаз!
Твоя она. . .  хоть младица, хоть бабка!

И дальше рассуждал, держа фасон:
-  Вот мне бывало пьяным возвертаться,
А баба что? В поклон должна сгибаться
И чистых дать портянок и кальсон,
Чтоб я не стал лупить и матюгаться.

Второй,  с тоской глядя куда-то в даль,
Сказал чуть слышно: - Есть любовь иная,
Одна – согласен, только не такая!
Чудишь ты и виной тому печаль
И пафос твой от горя. . . Понимаю. 

Моя любовь  - она не терпит лжи
И той дурацкой, злой мужицкой силы,
В ней есть слова – любимая и милый!
Ответь мне на  помин её души,
Поди не сладко, стоя у могилы?

Послышался глухой, протяжный стон,
Заплакал первый, взяв  лицо руками:
- Ой горлинка, почто же ты не с нами?
Они разлили в плошки самогон
И выпили, занюхав рукавами.

Признаться в этой жизни, не потом,
Единственной своей любви безбрежной
И дать, ей до кончины, страсти нежной!
Был первый мужем ей, второй сынком,
На матушке земле. . .  поныне грешной.

© Copyright: Василий Кинстлер, 2019
Свидетельство о публикации №119122203771