Веселов Виктор Романович
И свет во тьме светит, и
тьма не объяла его.
Иоан, 1, 5.
Не где-нибудь в дали чужой,
Где море шепчет бирюзово,
А на земле своей родной
Живу в деревне Кузнецово.
Здесь летний отпуск провожу.
Река и лес. Скупые грядки.
С ежом Пафнутием дружу,
Он любит всякие подарки.
Сгущёнку в блюдечко нальёшь,
Всё слижет в раз без промедленья.
Ну а потом товарищ Ёж
Попросится в стихотворенье.
Тетрадку нюхает, сопит,
Как будто буковки читает,
И делает учёный вид.
Ну как его там не оставить.
Винца налил ему пять грамм,
Обиделся, ушёл в развалку.
Подумал, видно: «Экий срам.
В годах, а тянет всё на пьянку».
Живу по солнцу: лёг с ним, встал.
Поскольку провода стащили,
То света нет. А мух навал.
Мочу в сортире, как учили.
Соседи – дачников семья.
Они московские артисты.
И рядовые, как и я.
Совсем не графы Монте-Кристы.
Корят престольную свою
За шум и бешеные ритмы.
-А здесь спокойно, как в раю.
Живи, дыши, читай молитвы.
Потом уедут в «шевроле,»
И я без них чуток скучаю.
Рай ближе всё-таки к Москве,
Верней, Москва поближе к раю.
И сам недолго задержусь.
Пойдут дожди, и нет дороги.
Ну а пока босой хожу,
Росою умываю ноги.
Здесь старожилов только два,
Прасковья – бабка, дед Егорий.
Хотя не рядышком дома,
Но заходить привыкли в гости.
Им в радость свежий разговор,
Соскучились по слову в зиму.
Пьём чай с черникой, деда сбор.
И хлеб едим не магазинный.
Всё натурально. Свой товар.
Пять вёрст до ближней остановки.
Дед приспособил самовар.
-Попробуй нашей самогонки.
Гоню из ягод. Спирт – первач.
И не чета казённой водке.
Здесь жил на даче как-то врач,
Мне говорил: «Пей в день по стопке»
Мензурки нет, и пьём на глаз,
А иногда и с перехлёстом.
Спиртное – это вам не квас.
Тут регулировать непросто.
Года берут уже своё,
Скупее стали на подарки.
Спина прихватит. Сердце жмёт.
Но помогают наши травки.
Да банька с веничком, парком.
Себя похлещешь, не жалея.
Кто с русской банею знаком,
Он и душою веселее.
Ну как там в городе? Мои
Совсем не пишут, оглоеды.
Иван в разводе. Пьёт, поди.
А Настя с внученькой не едет.
-А у меня и внуков нет,
Да и прошли уже все сроки.
Спасибо, что привёз конфет.
Мои любимые, « Коровки».
Пойду уже . Доить пора.
Заждалась Машка. Будет ссора.
Ты забегай, милой, с утра,
Попробуй молочка парного.
Она у ней позлее пса.
Не скажешь здравствуй, забодает.
Уставит рыжие глаза,
Как будто про тебя всё знает.
Я с ней почтителен, не скуп.
Сухарик дам, а то конфету.
Всё ест с достоинством из рук.
Гляди, попросит сигарету.
У деда живность – пёс и кот,
Всегда с улыбкою встречают.
Коммуникабельный народ.
Хвостом вильнёт: «Садитесь к чаю».
Чуть зазевался, Васька-плут
Тотчас залезет в твою чашку.
Пёс Иннокентий – баламут
Конфету съест, потом бумажку.
-Два мужика. Почти годки.
Мне с ними явно подфартило.
Без них бы умер от тоски,
Нам жить нельзя без коллектива.
Продолжит сказ душевно дед,
Хлебнув глоток совсем не чая:
-Деревне нашей много лет.
Ещё при Рюриках стояла.
Мечи ковали кузнецы
Для княжеской дружины,
Подковы, шпоры, бубенцы.
Отечеству служили.
Из рода в род, из века в век
Не затухали горны.
А вот гляди, мил человек:
Один пустырь сегодня.
Деревня русская страну
Кормила и поила.
А час пришёл и на войну
Пошла и победила.
Куда ни глянь – всё сельский счёт,
В любое года время.
Шёл строить города народ.
Откуда? Из деревни.
Общиной жили, и колхоз
Был ей вполне знакомый.
Ну как же так, пускать в расход
Бытьё своё, исконно.
Всё гонят лес и нефть, и газ
И о себе лишь помнят.
А то, что будет после нас,
Лишь ветер знает в поле…
Проводят дед и пёс меня
До плачущей калитки.
Светает. Тихая заря
Похожа на поминки.
… На днях Егор сообщил в письме:
-Прасковью схоронили.
Забрали ангелы к себе,
А про меня забыли…
© Copyright: Веселов Виктор Романович, 2018
Свидетельство о публикации №118042503370
|
