Тёмная дорога за окном.
В домике печалится девица -
Загулял любимый друг с конём
В поле за деревней, где пшеница.

Не поймёт красавица - зачем
С лошадью расхаживать ночами.
Невдомёк - откуда столько тем
Для бесед у милого с конями.

Заблестит у девушки слеза -
Тяжело на сердце от разлуки.
Вспыхнет в окнах заревом гроза,
Смоет ранний дождь остатки скуки.

Где служил? На каком Узле?
Или с лодки подводной он?
Может - вахту на корабле
Нёс под шум океанских волн?

Мне запомнились лишь слова,
Что сказал в бескозырке дед:
"Пусть осудит меня молва,
Но остался от службы след.

Там хотел бы закончить путь,
Где ценили меня друзья.
Где познал дружбы флотской суть.
Там, где был настоящим я..."

Записали на днях меня в гении.
Разглядели поклонники дар.
Одна женщина мне за творение
Обещалась вручить гонорар.

Сообщил я жене опрометчиво.
Десять "сотен" - внушительный куш.
А супруга в ответ беззастенчиво:
"Низко ценишь труды свои, муж".

Думал ночь. На рассвете той женщине
Позвонил: "Написать буду рад,
Коль, добавите к сумме обещанной,
За талант мой - рублей пятьдесят".

Согласилась! Удача для гения!
Всё! Пора погружаться в процесс!
Хоть лицом не похож на Есенина,
Но чернявый, как Пушкин А.С..

Нету сладу с нашим дедом.
Дома он и царь, и Бог.
На печь влез перед обедом,
А обратно слезть не мог.

Прибежали все родные,
Сняли скопом старика:
"Кости, дед, лечил больные?
Или грел себе бока?"

Старичок в ответ: "В рекламе
Услыхал - мужчины все,
И особенно ночами,
Быть должны на высоте!

Вот и влез к трубе поближе.
Выше места в доме нет"...
Спит с тех пор на койке ниже
Оконфузившийся дед.

Любовь бывает очень зла,
Когда дружок ваш ненадёжен.
Хотя, красив и телом сложен.
И гордый взгляд, как у орла.

С таким подруга ваша вмиг
Уединится, без сомненья.
Найдётся час для откровенья,
Когда есть место для интриг.

Зависит только лишь от вас,
Терпеть иль гнать такого друга?
И для чего нужна подруга,
Что не поддержит в трудный час?

Нагадала тебя я случайно,
Но не знала, что стропальщик ты.
И словечками "Вира" и "Майна"
Можешь просто разрушить мечты.

Что подумают ночью соседи,
Если крикнешь ты это во сне.
Как-никак я приличная леди.
И такой форс-мажор не по мне.

Огорчил и намёк злой в июле
О собачке моей с твоим псом -
Услыхав, что зову таксу Пулей,
Ты прозвал свою псину - Штыком.

Раскусила я твой мерзкий норов.
В том помог мне соседский юнец -
Мол, сказал полководец Суворов:
"Пуля - дура, а штык - молодец!"

Пусть останется прошлое тайной.
От тебя дверь запру на замок.
Нагадала тебя я случайно,
Разложу ещё карты разок.

Устремив взор на экран,
Раз в ненастный вечерок
Я и дед глухой - Степан
Наблюдали шоу"Ток".

Речь о жизни не простой
В братской издавна стране,
Расставание с мечтой
О грядущем лучшем дне.

Непомерные счета
За услуги, газ и свет...
Тут вскочил Степан: "Креста
На груди у них что-ль нет?

Это, что за беспредел?
Довели Россию - мать!"
Побелел лицом, как мел.
Как его теперь унять?

"О другой стране молва" -
Объяснял глухому час.
Успокоился едва
Он, сказав: "Как есть, про нас".

Понять тяжело, если больше
Не нужно слов в нашей беседе.
Не знает мадам не о Польше,
Не знает о белом медведе.

Спросил лишь: "А кто такой Гамлет?"
Она мне в ответ про Шекспира...
(Сказала ещё бы про Скарлетт
И хоббита Сэма из Шира...)

Эх, жаль, нет друзей на досуге.
Тоска на крутой вечеринке.
Ведь, Гамлет известен в округе -
Он мясом торгует на рынке...

Пусть прозвучат вдали обрывки эха,
Пронзая на закате синеву,
Чем просто тишина, где нет ни смеха,
Ни шума ветра, рвущего листву...

Казалось, что любовь вторая лучше.
Но как-то не сложилось... вновь один.
Избравший худший путь судьбе заблудшей,
И слову своему не господин.

Не ждёт никто в ночи уже на ужин.
И понимаешь с горечью одно -
Ты первой был любви до боли нужен,
Когда ушёл... не глядя на окно.

Вещал красиво и умело -
В телеэфире человек!
Я в день получки песни пела
Про Новый год и белый снег.

"Беспрецедентный рост зарплаты"-
Я лично слышала - "в стране!"
Поедем с мужем в Эмираты,
Барсучью шубу купим мне!

И вот супруг пришёл с работы!
Считаю с радостью рубли...
Не то... пинаю мужа боты:
"Где деньги? Пил? А, ну - дыхни!"

Не задохнулся чуть от гнева,
Сверкнув глазами, муженёк:
"Не нюхал даже для сугрева,
Домой спешил, не чуя ног"...

Я обзвонила всех знакомых -
Нет повышения зарплат...
А, может, в грёзах полусонных
Явился мне тот бюрократ?

Пришлось задабривать весь вечер
Супруга после за скандал...
А обещавшему, при встрече,
Устрою я "Девятый вал".

Браним порою мы мужчин,
В одежде мятой и небритых.
Не зная истинных причин
Их бед и чаяний убитых.

Не зная, как уйти во мглу.
Поверьте, поводов немало.
Спать, замерзая на снегу.
Терпеть насмешки от нахала.

Всё испытать, чтобы опять
С колен подняться, строя планы...
Не надо внешность осуждать.
Прискорбней - душ людских изъяны.

"Здравствуй, мне обещанный
Сдобный колобок!" -
Услыхал я вечером
Странный голосок.

Пригляделся - рыжая
Хитрая лиса.
Щурит глаз бесстыжая
Из-за колеса.

Эй, плутовка наглая
Ну-ка сдай чуток.
Хоть и бритый наголо,
Я не колобок.

Просто ростом маленький
И, когда в авто -
Из-за дверки старенькой
Видно лишь лицо.

Звать не надо меня поэтом.
Не пишу я стихи на "бис".
Не создам и припев с куплетом,
Исполняя чужой каприз.

Не могу по заказу - "Оду"
Сочинить, прославляя чин.
Не желаю писать в угоду
Тем, кто с титулом "господин".

Мне приятней простые люди,
Что поймут мой нелепый слог.
Адвокаты они и судьи
Незатейливых с виду строк.

Уходит тихо ночи тень.
Луна ноябрьская в зените.
Зимой она встречает день
Одна, без звёзд в небесной свите.

И холод утренний в тиши
Морозит стёкла старых окон
У дома, где огонь в печи
Бросает блик на белый локон.

Старушка прячет под платок
Седую прядь волос рукою.
Достанет тесто на пирог,
Присыпав стол слегка мукою.

И пусть семьи с ней рядом нет,
Она привыкла в воскресенье
Встречать по прежнему рассвет,
Фарш приготовив и варенье.

Скитаний долгие дороги.
И встреча с девушкой желанной,
Как подведённые итоги
За десять лет разлуки странной.

Так часто в грёзах вожделенных
Мечтал признаний слышать звуки
О чувствах нежных и нетленных,
Лобзая девы милой руки.

Не знал, что в силах медицина
Так изменить лицо красотки.
Иной представилась картина,
Хоть перед этим выпил водки.

Какие могут быть лобзанья,
Когда смотреть нельзя без стона.
Лицо, как морда обезьянья
От губ с излишком силикона.

Где образ давний от природы,
Который звал к себе ночами?
Не виноваты в этом годы...
Виновна мода... и мы сами.

Где ты бродишь котик милый?
Без тебя завял мой сад.
Оттого стал мир - постылый.
И не зреет виноград.

Чахнут розы и пионы,
Гладиолусы, жасмин,
Диффенбахии, лимоны,
Олеандры, бальзамин.

Мы с тобой давно не в ссоре,
Почему же ходишь ты
К моему соседу Боре -
Удобрять его цветы.

Правых не было в той ссоре
Детства, молодости - друг.
Отчего же злое горе
Лишь тебя коснулось вдруг?

Почему ушёл так рано,
Не закончив разговор,
Где горой был за тирана.
Я считал: Правитель - вор.

Жаль, нельзя вернуться снова
В спор дурацкий ни о чём.
Не сказал бы я ни слова,
Только б рядом быть вдвоём.

Чем дальше жизнь, тем ощутимей
На нас воздействует прогресс.
Три дня назад и дед Ефимий
Был вовлечён в такой процесс.

Всему начало - феминистка,
Что к нам приехала в село.
А дед приблизился к ней близко
И посмотрел в глаза тепло.

Сказал ей с лаской: "Здравствуй, дочка!"
Давно девчат он кличет так.
В ответ услышал: "Ах, ты кочка!
Я засужу тебя, варнак.

Мужчины - зло! До прокурора
За домогательство дойду.
Добьюсь такого приговора -
Получишь срок, имей ввиду".

Не знал Ефимий феминисток,
Но осторожней стал сейчас.
При виде разных активисток
Из хаты он не кажет глаз.

Не понимаю суть проблемы.
Ведь в Интернете видел лично,
Как обожают эти темы
И всё проходит на "отлично".

Споёт на свадьбе дочке мама
Или прочтёт стихи невеста -
Зал рукоплещет, нет ни гама,
Ни явных признаков протеста.

Решил и я жену Любашу
Очаровать, придя с работы.
Исполнил стих про жизни чашу,
Чтобы забыла про заботы...

Не смог отвлечь вниманье Любы.
Всё помнит... день зарплаты тоже:
"Не заговаривай мне зубы...
Получка где? Скрывать негоже".

Отвернувшись друг от друга,
Мысли были об одном.
Думал он, что спит супруга.
И жена его о том.

"На работу скоро снова.
Пусть вздремнёт до суеты" -
Муж считал, ведь жизнь сурова,
Если нет в ней доброты.

И жена молчала, чтобы
Не тревожить тишину.
Хоть не спали уже оба,
Нежных помыслов в плену.