Покинуть деревню Катюха решила.
Поехала в город – на сцене плясать.
А там хореограф с улыбочкой милой
Сказал: «Что за юбка? Ты что это, Кать?

Такая длина - эхо прошлого века.
На кастинг в подобном не ходят сейчас.
Как сделать, скажи, из тебя человека?
Ты спрятала даже колени от глаз.

Да… выглядишь очень и очень комично.
Ведь тут не провинция, солнце моё…
И, если уж честно, совсем не прилично,
Коль зритель не видит под юбкой бельё».

Как всё изменилось – и танцы, и сцена.
Где нужно ногой откровенно блеснуть.
Иначе, решение – «не современна»
Закроет на веки к известности путь.

Не стремись, былое забывая,
Помощи у Запада просить.
Где уже окрепла вражья стая,
Что не разорвала с прошлым нить.

Мести хочет жадная Европа -
Смыть, войны проигранной, позор.
Завлекая пряником холопа,
За улыбкой прячет хищный взор.

Пусть - Евросоюз. Не рейх, как прежде.
Но осталась чёрною душа…
Не проси о помощи в надежде.
Дружба их не стоит и гроша.

Какая несправедливость!
Мне нравится очень Нюра!
Ей сдаться хотел на милость.
В ответ: «Вы что, дядя Юра?»

Зачем же так грубо – «дядя»?
Вот «Юрочка» - как-то слаще.
На возраст, пардон, не глядя,
Смотрите мне в душу чаще.

В душе я почти – ребёнок!
Ну… в крайность впадать не надо.
Причём здесь – размер пелёнок?
Нет. Я не клиент детсада.

Хочу я сказать, что – молод…
Детей бы привлечь к культуре –
Нельзя, оглушая город,
«Дед Юра!» кричать при Нюре.

Ещё ненавистна фраза
Моих одногодок – бабок:
«Ты старше её в три раза.
Куда нос суёшь, обабок?»

Какая несправедливость.
Лежу вот и пью микстуру -
Плачу за свою игривость.
Пора – забывать про Нюру.

Весь мир, казался - тёплым летом
Когда-то... много лет назад.
И утро радовало светом.
И без печали был закат.

Но всё меняется с годами.
Остановить процесс нельзя.
Уходят вслед за стариками
Уже родные и друзья.

И чаще в траурной колонке,
В газете местной, вижу тех -
С кем рядом был в родной сторонке.
И чей знаком весёлый смех.

Наперекор судьбе и бедам,
Она смотрела сквозь стекло.
Укутав плечи тёплым пледом,
Когда на улице мело.

Ждала с осенними дождями.
И под весеннею луной.
Глядела с летними цветами
На дождь весёлый и шальной.

И улыбнётся ей удача.
Разлуки нудной сгинет лёд.
Не может в жизни быть иначе.
Ведь только ждущему везёт.

Искала чувство, в котором свет.
А люди нагло смеялись вслед:
"Важней обычай, не прекословь.
Решает кто-то, а не любовь".

Но ей хотелось смотреть в глаза.
В которых нежность, а не гроза.
До свадьбы встретить вдвоём закат
В осеннем парке, где листопад.

Рукой сжимая его ладонь,
Вдали увидеть костра огонь...
Но время вышло, всё решено.
И пьют на свадьбе уже вино.

Жених, не зная её мечты,
Невесте дарит не те цветы.
Чужие души... Чужая кровь.
Важней обычай... Не прекословь.

Мне вчера, свой тезис новый
Выдал дед навеселе –
Мол, похожи все коровы
На хозяев в их селе.

Для наглядности на стадо
Указал рукой старик:
«Вот, смотри – «Бурёнка» Влада.
И по виду, как мужик.

У другой, сродни хозяйке –
Не характер, а гранит.
Не досмотришь, вмиг с лужайки
На пшеницу убежит.

Иль, к примеру, у соседки –
По прозванию – «Звезда».
Никогда не ест объедки.
И ухожена всегда.

Есть и славные, однако.
Вот, к примеру, наш бычок.
Дружит с кошкой и собакой.
И, как я - не дурачок…»

Деда можно слушать вечно.
Только – верить не всему.
Сочиняет так беспечно.
Где тут - правда, не пойму?

Сломались времени часы.
Сто лет исчезли из эпохи.
Опять на улице купцы
И рядом слуги - скоморохи.

Шумит разгульно ресторан.
Среди безудержного гама
Спешит с вином официант
На зов подвыпившего хама.

У входа дедушка – швейцар,
Приметив шубы дорогие,
В ливрее красной, как пожар,
Готов любить за «чаевые».

И полицейский на углу -
Доволен собственной смекалкой.
Рукой дотронувшись к виску,
Честь отдаёт - авто с «мигалкой».

Сломались времени часы.
Вернулись старые каноны.
Где обещания - пусты.
И больше ценятся поклоны.

Славно, всё же, быть котом!
Захочу - лежу на стенке.
Захочу - кручу хвостом
На хозяина коленке.

Научиться бы ещё
Открывать мне холодильник.
Я испробовал бы всё,
Позабыв про подзатыльник.

Хорошо на свете жить!
Оп! Опять, блин, сфоткал кто-то?
Надо сделать умный вид -
На мышей, мол, тут охота.

Будешь снова не спать до рассвета,
Размышляя о собственной книге.
И вопрос оставлять без ответа
В незатейливой, с виду, интриге.

Разум спросит: "Кому это надо?
Для кого стал твой стих интересным?"
Честолюбие скажет: "Наградой
Станет то, что ты будешь известным!"

И, опять, взвесив всё "за" и "против",
Ты отложишь вердикт, забывая,
Как на сутки, твой век укоротив,
Жизнь несётся, пощады не зная.

Состояние, как ожидание.
На перроне - привычный шум.
И вокзала старинное здание.
Рядом - пара цветочных клумб.

Ты, возможно, сейчас уже бабушка.
В окружении славных внучат.
И тебе не запомнилась лавочка,
Где сидели полвека назад.

Было это весной или осенью...
Помню только, что тёплый сезон.
Отчего же тогда я не бросился
За тобой в уходящий вагон.

Наверное, стишки мои читала
На сайте, может, видела анфас.
И в магазине людном у вокзала,
Предстал вдруг наяву я, без прикрас.

По взгляду понял, что в оригинале
Я выгляжу нелепо и смешно.
Возможно, не такое ожидали,
Меня сравнив с Поэтами в кино.

Скорее - персонаж с картины Босха.
И, как награда, вспомнились слова -
ВСЁ ПОДЛИННОЕ ТИХО И НЕБРОСКО.
С таким девизом не страшна молва.

Хоть, строки эти, явно - про другое,
Но я к себе примерил фразы суть.
И зашагал с весёлою душою,
Пакеты прихватив, в обратный путь.

То осина, то рябина
Слева, справа от шоссе.
Мчит тяжёлая машина,
Как по взлётной полосе.

Выбрав в спутницы свободу,
Дальнобойщики в пути.
В ясный день и непогоду
Груз готовы довезти.

Манит их к себе дорога
И весёлый шум колёс.
Попрошу для них у Бога -
Пусть поможет им Христос.

Вокруг меня весь мир красив и весел,
Хотя - не каждый это разберёт.
Вот дядя пьяный на одном из кресел -
Есть жертва. Спутал формулы расчёт.

Не так он спирт с водой развёл, как надо.
И мямлит, что он - пятый элемент.
Упал на Землю в пору звездопада.
И не причём тут выпитый абсент.

Толкует - у него, мол, лунный профиль.
Сказал ему об этом звездочёт.
А, если честно, всем на дядю по фиг,
Пока он сам к другим не пристаёт.

Зачем пригласил её в зал,
Где наш приключился разлад?
Картину, зачем показал -
Малевича «Чёрный квадрат»?

На ушко шепнул: «Вот шедевр!
Весь мир восхищается им!»
Она мне на этот маневр:
«Восторги дарите другим.

Тут краской измазанный холст.
Как будто - работал маляр.
На улице каждый прохвост
Напишет такой экземпляр!»

Я сгладить пытался наш спор.
Цитировал критиков речь.
Но видел в глазах приговор,
Что чувство моё не сберечь.

Хотел восхитить я мадам.
Билеты достал в вернисаж.
В итоге – «Невежа и хам!
Мне ваш неприятен типаж!»

Вот песнь от горя до улыбки -
Перед игрой шепнул скрипач.
И я услышал в звуках скрипки -
В кроватке ночью детский плач.

А, после – устали не зная,
Сменила музыка напев.
Как будто, мама молодая
Легла с дитём, теплом согрев.

Раскинув руки на постели -
Уснул ребёнок, тронув мать.
И струны скрипки тихо пели,
Боясь малышки сон прервать.

Я наяву представил это,
Вкусив мелодии творца.
Скрипач сразил меня сюжетом,
Где в такт стучат двоих сердца.

Мы с тобою виноваты,
Что не встретились весной.
И не ты меня в солдаты
Провожала в край лесной.

Не с тобою тёплым летом
Ели ягоды в саду.
Не с тобой под лунным светом
Обнимались на пруду.

Так зачем лукавым взглядом
Обещаешь мне любовь.
В моей жизни всё, как надо.
И уже не манит новь.

Я не свидетель тех времён,
Что на слуху сейчас у многих.
Не пел: «Проклятьем заклеймён…»
Не голодал среди убогих.

И, потому – я не судья
Толпе воспрянувшей и дикой,
Что с трона сбросили царя
Страны уставшей, но великой.

Не верю я, чтобы народ,
Имевший крепкий дом и пищу,
Вдруг совершил переворот.
Ведь, от добра добро не ищут.

На печи укрывшись от ненастья,
Можно ничего не говорить,
Просто наблюдать, как баба Настя
Из кудели скручивает нить.

Дедушка на старом табурете,
Валенок коленями зажав,
Тычет шилом при неярком свете,
Прибауткой сдерживая нрав.

Стёкла затянуло от мороза.
Засыпаю рядышком с котом…
Всё осталось в прошлом – и берёза,
И под кроной – лучший в мире дом.

Примета осени – зонты.
Они мне виделись с балкона.
Когда смотрел я с высоты
На старый двор сквозь ветки клёна.

С соседней лоджии старик
Опять меня тревожил речью:
«Послушай правду не из книг -
Про сущность нашу человечью.

Скажу тебе я без затей,
Что в жизни всякое бывало.
Хороших - множество людей,
А вот надёжных - очень мало.

Доверить тайну, знаешь сам –
Любому просто невозможно.
И не со всеми по душам
Поговорить сегодня можно»…

Да… прав старик в своих словах –
Пришло на ум, ведь тут я с дедом.
Но мысль о собственных делах,
А не о сказанном соседом.