Сборник стихов Ирины Анисимовой №3
Ирина Анисимова
МНЕ ВИДИТСЯ СКАЗКА ОДНА...
х х х
Мама сказала: — Радуйся хлебу,
Тёплому ветру и чистому небу.
Радуйся небу, даже и в тучах.
Радуйся жизни и в день невезучий.
Свежим газетам, вестям долгожданным,
Книгам хорошим и встречам желанным.
Радуйся, даже устав до предела,
Нужному людям, полезному делу.
Не прерываясь вовек, до азарта
Радуйся жизни с верою в Завтра.
...Мама сказала.
х х х
Утро. Поляна. Прохлада росы.
Голые ноги и руки.
Блеск отбитой на славу косы.
И — звуки, звуки, звуки...
То громче, то тише,
То звонче, то глуше,
То грустно,
То с радостной силой...
Звуки! Я вас ни о чём не просила,
Просто слушала.
Но в память вошли вы легко и просто,
В самое сердце вошли.
И вот я опять
Утрами росными
Слышу дыханье земли.
То громче, то тише,
То звонче, то глуше,
То грустно,
То с радостной силой...
Звуки! Я вас ни о чём не просила,
Просто — слу-ша-ла...
РОДНОЕ СЛОВО
Яне
То строгие в родимой речи,
То тёплые — от всей души,
Слова...
Слова — из тех, что лечат.
Попробуй попросту скажи:
Заря. Роса. Дорога... Воля...
Ромашка. Пыль... —
И тотчас след
Протянется
в то детства поле,
Где вновь тебе —
лишь восемь лет.
Слова — высокие, как небо,
И тёплые — зерно в руках.
И нет на сердце
больше снега,
Хоть много снега
на висках.
х х х
Сердцу мир золотой откроется —
Только вслушайся в звукоряд:
«У плетня»,
«на лужке»,
«за околицей»...
Словно звёздочки, звуки горят.
Набрала их пригоршни полные
И иду. Мне навстречу — свет.
Голос бабушки: «Время полдничать».
Голос мамы звучит в ответ.
И пока этот звук останется
В первозданной своей чистоте,
Верю: вовсе не время стариться
Восприимчивости к доброте.
«На завалинке»,
«у обочины»,
«За калиткою»,
«во дворе»...
Сколько радости приурочено
К благодатной
земной поре!
х х х
Сила дивотворная какая
Краски положила вдохновенно?..
Вновь тропой Художника шагаю
И в плену — не ощущаю плена.
Доброе, знакомое, родное
Вдруг до боли в сердце узнаю я.
И опять, как в детстве, всё тут внове:
Ветер мая или звон июня.
Всё в свеченье тихом. Что узналось —
Лишь глубинным взглядом и расскажешь...
...Я ещё девчонкой в Эрмитаже
Для крещенья Чудом
оказалась.
Но вдвойне на Детство не в обиде, —
Сколько было Красок там на воле!
Где бы я ещё могла увидеть
Целое Ромашковое поле?..
Сколько дней мне нынче ни припомнить —
Всё меня, казалось, норовили
Подстеречь Крапива и Терновник.
А они
для Чувства Цвета жили.
А когда Хлеба заколосились
И прошёл над Полем светлый Ветер,
Флейты Леса дружно огласили,
Как добра Гармония на свете.
И Камыш, лейб-офицер болотный,
Вдруг о Светотени рассказал мне.
...Я смотрю на дивные полотна
С детства удивлёнными глазами.
КРАСНАЯ СМОРОДИНА
Наливные ягодки
Смородины...
Как они лучисты
И легки —
Недвижимы,
В дружном хороводе ли —
Маленькие
Солнышка сынки!
А подальше — видишь? —
Одиноки...
Кажется,
Что в облаке печали.
Кажется,
Что сдерживают вздохи.
Кажется,
Что стоны источают.
ЛЕТО
Але
Травы — как ласковый шёлк,
Вовсе бы им не кончаться!
Только б с гусыней большой
Не повстречаться!
И в котловане, спугнув
Уток крикливую тучу,
Плавать — ногами по дну —
Что ещё лучше?!
Мама домой позовёт —
И во весь дух — без оглядки!
Шустрые, пыльные пятки —
Изо дня в день напролёт!
И не заметить, как снова —
Марты крутые бока,
Полная кружка парного —
Не оторвать! — молока.
В дом — на отцовских руках.
Сон: любопытные рожки...
Козлик бежит по дорожке,
Ножки его в синяках.
ДОЖДИК
Любе
Птицы низко летают,
Птицы мир извещают:
— Скоро туча устанет,
Резвым дождиком станет.
Миг один — под забором
Ручеёк заструится.
Шаловливый и скорый,
В долгий путь он помчится.
И мальчишки босые
Понесутся по грязи —
Прямо в струи косые,
В обновляющий праздник.
Вспыхнут вишни, зардевшись,
В переливах зелёных,
И капусты одежды
Захрустят изумлённо.
Мир дохнёт чудесами,
И, вздохнув для порядка,
Пошевелит усами
Огуречная грядка.
х х х
Валерию
В кладовке пахло огурцами,
Засоленными в кадке.
В кладовке часто мы мальцами
Играли в прятки.
Там дух полыни обитал,
Подвешенный ногами кверху
(Он валенки нам обметал
Зимой — старательно и верно).
Снаружи лопушистый куст
Вздыхал под старость.
И самым страшным слово «трус»
У нас считалось.
Лишь просыпался домовой,
Когда темнело,
Брат смело шёл во тьму за мной:
— Куда ты делась?!
И сердце оживало вдруг,
Лишь билось чаще.
И нам вослед большой паук
Глаза таращил.
х х х
Не сиделось дома летом.
Наполнялся взор травой,
Неба чистым, звонким светом —
Высоко над головой.
Ближний лес дразнил грибами,
Радость брызгала с ресниц.
Изумлёнными губами
Повторялось пенье птиц...
Как в варенье витамины,
Сохраняется в глазах
В череде деньков предлинных
Летний солнечный азарт.
Время мерилось шагами,
Ветром детской целины...
Голубыми васильками
До сих пор глаза полны.
СЕНО
Моим родителям —
Ивану Степановичу
и Анастасии Петровне
Анисимовым
Соцветия просёлочных дорог —
Ромашки, васильки и медуницы...
И удержу не знающий вьюнок
Вдоль поля переливчатой пшеницы...
И в упоенье думой поднебесья
Стоит высокая — пока ещё жива, —
Зелёная, с кузнечиковой песней,
Спокойная российская трава...
Потом, когда осыплют листья клёны
И будет утеплён и дом, и хлев,
Приедет стог на дрогах утомлённых.
Во двор он — как на стол из печки хлеб.
Мы, детвора, утаптывать горазды
В сарае сено — только подавай.
Летит навстречу — это ли не праздник! —
Душистый, тёплый сена каравай.
Мы думали, что лето улетело.
А сколько сразу лета набралось,
Где солнышко пронизывает тело
И столько ветра в волосы вплелось!
Где клевер, васильки и медуницы,
И лук в обед, и сладкий-сладкий сон,
И небо голубое сквозь ресницы,
И из глубин земли идущий звон.
А сено подымает нас всё выше.
И кажется нам: полное чудес,
Вот-вот проломит это лето крышу,
И будет снова — лето до небес!
СЕНО
Моим родителям —
Ивану Степановичу
и Анастасии Петровне
Анисимовым
Соцветия просёлочных дорог —
Ромашки, васильки и медуницы...
И удержу не знающий вьюнок
Вдоль поля переливчатой пшеницы...
И в упоенье думой поднебесья
Стоит высокая — пока ещё жива, —
Зелёная, с кузнечиковой песней,
Спокойная российская трава...
Потом, когда осыплют листья клёны
И будет утеплён и дом, и хлев,
Приедет стог на дрогах утомлённых.
Во двор он — как на стол из печки хлеб.
Мы, детвора, утаптывать горазды
В сарае сено — только подавай.
Летит навстречу — это ли не праздник! —
Душистый, тёплый сена каравай.
Мы думали, что лето улетело.
А сколько сразу лета набралось,
Где солнышко пронизывает тело
И столько ветра в волосы вплелось!
Где клевер, васильки и медуницы,
И лук в обед, и сладкий-сладкий сон,
И небо голубое сквозь ресницы,
И из глубин земли идущий звон.
А сено подымает нас всё выше.
И кажется нам: полное чудес,
Вот-вот проломит это лето крышу,
И будет снова — лето до небес!
СТАРАЯ ЛАМПА
Лишь только смахнула я давнюю пыль,
На стол свою старую лампу поставив, —
Припомнилась сразу та добрая быль,
Где дремлет собака и хлопают ставни.
Там город давно уже в сны погружён,
И стихли
дороги заснеженной ритмы, —
А я, позабыв и про ночь, и про сон,
Купаюсь в заполнивших комнату рифмах.
Никто не неволит, но это и счастье...
И кажется: если сейчас оглянуться,
По полу знакомые тени метнутся
И тотчас в зеркальные глуби умчатся.
И дед мой тепло так посмотрит с портрета,
И тихо сестрёнка во сне просопит...
Не чудо ль ты, лампа?
Но нет мне ответа —
Лишь свет незабвенный,
как прежде, разлит...
х х х
Далеко от меня Ишим,
Не чужая совсем река.
Без неё тоскует строка,
Поскорее о ней напиши.
Буду слушать там плеск воды,
Щебетание ранних птах
И домой возвращусь впотьмах,
Под приглядом ночной звезды.
Много рек на моей земле!
Но лишь этой реки вода
Так доверчива и во мгле,
И свидетель тому — звезда.
Тьму загадок мой мир хранит —
Не загадочна эта связь.
В голубые вешние дни
Моя мама там родилась.
МАМЕ
Как красив на кудрях этот снег!
Робкий снег, невесомый, пушистый.
И звенит просветлённо-искристый,
Легкокрылый твой смех.
Этот снег непременно растает,
Но уже отступили дожди.
Я — девчонка. И ты — молодая.
Всё ещё впе-ре-ди...
х х х
Когда моя мама приходит ко мне,
Мгновенно светлеет денёк,
И солнечный лучик, скользнув по стене,
Меж стульями ищет пенёк.
Как будто он с мамою вместе спешил,
Как может одна ребятня,
И рад, что поступок такой совершил,
И радости ждёт от меня.
х х х
Надо не так уж и много
Для поддержанья души.
К дому потянет дорога,
Как ты кружи — ни кружи.
Голос внимательный мамы...
Зори, как в детстве, нежны...
После колдобины, ямы
Будут опять не страшны.
х х х
Дом, дерниной крытый,
Дранкою обитый,
Чисто побелённый.
С чердака — окошко.
Перед домом — клёны,
А за ним — картошка.
В бочке плавал ковшик —
Бок на солнце нежил.
...То не чёрный коршун,
Что без крови не жил, —
Над полями с хлебом
Враг ворвался в небо.
Дядя, скор на сборы,
В сапоги обулся,
«Сидор» взял, — мол, скоро
Буду, — улыбнулся.
...Вновь вернулись птицы,
Снова зелен сад.
Что же половицы
Под дядей не скрипят?
Дни летят — не лечат
Никакие сроки.
Пусть бы покалечен,
Только б — на пороге!
И, глядя в светло поле,
Тот чердачный глаз
Уже не прячет боли
От повзрослевших нас.
...Под солнышком ли добрым,
В дождик ли, в бураны
Так и жил тот домик
Со сквозною раной...
БАБЕ ЛИПЕ
1
Как в яви — твой ковёр,
Твоей задумки
И твоей работы.
Там солнышка палитра дружит
С нежнейшим цветом
Утренней травы весенней.
И раньше пряжа истончится,
Чем те цвета поблёкнут...
Иные краски — ныне
В твоих глазах...
2
Мы звали тебя
Бабой Липой.
А ты порой называла меня
То именем мамы,
То Катей,
То Лизой,
Как младших своих дочерей,
Что встретили
То лихолетье...
Всё длится взгляд твой
Через войну —
Старшему сыну вослед.
3
Как нам не хватает тебя,
Баба Липа!..
Всё вижу тебя я
В кофточке ситцевой полинялой.
И льётся с губ моих имя твоё.
И тихо-тихо в сознании
Клён шелестит,
Что рос под окном
И ветвями тянулся
На запад,
Где улицы было начало...
Баба Липа...
х х х
За тихим штакетником — мальва и мята,
Задумчивый клён — у окна...
Из раннего детства, затишьем объята,
Мне видится сказка одна.
Вновь с бабушкой рядом сижу у калитки.
И свет тихо сходит на нет,
И кем-то незримым на крики и клики
Престрогий наложен запрет.
Вдруг разве что цепь загремит над колодцем
С восточной от нас стороны...
Колодец и ныне цыганским зовётся,
И звёзды в нём так же ясны.
И бабушкин говор мне слышится так же —
Он полон живой красоты.
— Озябла? — сейчас озабоченно скажет.
— Прохладно, — ответят кусты.
За тихим штакетником — мальва и мята,
Задумчивый клён — у окна...
Далёкая сказка, затишьем объята,
Мне ныне как чудо дана
х х х
...А вдоль тропы шёл запах травяной.
О, этот незабвенный запах лета!..
Мы только-только тронулись домой.
Была я в платье лёгкое одета.
И все силёнки крепких детских ручек
За бабушкину юбку уцепились:
Над нами вдруг, ворча, поплыли тучи
И страшною грозой сойти грозились.
И ветер вдруг совсем не горячо
Ударил нам в колени и в лицо.
И бабушка свой тёплый пиджачок
Сняла скорей — вот мне и пальтецо.
И рассказала про своих детей:
Однажды мама с братом в лес пошли
И пиджачок забыли. И нигде —
Как воротились после — не нашли.
— Уж горевали!.. А в Иван Купалу
Приходим в церковь... Глядь — а он висит.
А кто нашёл — поди-ка расспроси:
Самим-то, верно, горюшка хватало...
И тихо-тихо с болью досказала:
— Ах, Ваня, Ваня, Ванечка, сынок...
Полынь стелилась горькая у ног,
И капли первые седую пыль прибили...
Я знала: дядю на войне убили...
Давно уже я за себя в ответе,
Смелей мой взгляд и сдержанней слова.
А там, в степи, —
всё тот же стылый ветер
И та полынь — печальная трава...
х х х
— Бабушка! Нищенка там, на дороге!
Бабушка, страшно мне... Бабушка, спрячь...
Бабушкин голос, вначале чуть дрогнув:
— Что же, что нищенка? Эвон... Не плачь.
Нищенка стала от двери креститься.
Платье темнеет по порванным швам...
Бабушка хлеба дала и яиц ей...
— Господи! Дай-то здоровьица вам.
Тихая, что-то ещё прошептала —
Издали я не могла разобрать.
И по дороге опять зашагала,
Грустно неся немудрёную кладь.
— Внученька, кто же их, нищих, боится?
Нищенка — тоже она человек.
Может, где в лагере сын-то томится...
Господи, скрась хоть немного ей век.
... Мы поджидали потом почтальонку.
Нищенка, верно, уж поле прошла.
Мне же казалось, всё льётся вдогонку:
— Дай-то ей, Боже, хоть малость тепла...
БАБУШКЕ
Самого старшего сына война
Навсегда от тебя увела.
С тех пор ты единственной думой жила:
«Навестить я Ивана должна!»
Бывало, расскажешь о нём. Наконец
Школьную карту возьмёшь.
— Далёко ли будет от нас Торопец? —
Спросишь — и тихо вздохнёшь.
Если зима наступала, к лету
Ты собиралась в путь.
Но, к сожаленью, тех сборов нету,
Нет уж их — не вернуть...
Горько вспомнить теперь об одном —
Приласкаться к тебе не смогла,
Когда ты рассказ свой о сыне вела
Иль молча скорбила о нём.
Прости меня, бабушка! Что ж, молода...
Я в Торопце непременно буду.
И твой поклон ему передам,
И горсть той земли
привезти не забуду.
НА ТЕЛЕГЕ С ДЕДОМ
Александру Виноградову
Мы просились неспроста
В этот лес.
Ведь клубничные места —
Мир чудес.
...Возвращаться веселей —
На траве.
Дума брата и в моей
Голове:
Возвратить бы завтра путь
В этот рай!
Норовит из рук скользнуть
Иван-чай.
Время медленно течёт —
Путь далёк!
А с телеги знай плывёт
Клеверок.
Но глядит во все глаза
Строгий дед:
— Ишь, хитрунья-стрекоза —
Метит след!
Ладно, завтра — что добру
Пропадать! —
Отвезу вас поутру
В лес опять.
Конь резвее побежал —
Путь далёк!
На ладошке задремал
Стебелёк.
БАБУШКА
(Акростих)
Бабушка наша хорошая,
Ангел ты наш и хранитель.
Бабушка наша пригожая —
Ум, и надежда, и воля.
Шёпотом скажем мы бабушке:
«Кто ещё может любить так?..»
Ангел ты наш и хранитель,
Ба-буш-ка!
ЗАПАХИ ЗИМЫ
Валере и Але
В палисаднике до бровки
Снегу было в январе.
Пахло сеном во дворе
И соленьями — в кладовке.
Огурцами и капустой —
Уродились — повезло! —
Пахло в доме очень вкусно
Всем метелицам назло.
И частенько пахло сдобой.
Мама так старалась печь,
Так порадовать нас, чтобы
От болезней уберечь.
Не скупясь, дышала печка:
Было нам всегда тепло!..
Неизбывно от крылечка
Дух полыни вслед несло.
Славный веничек полынный
Верой-правдой нам служил.
Он сказанья и былины
Днём и ночью сторожил.
СКАЗКИ ПУШКИНА
Угольки трещали в печке.
Грелись сказки на устах.
Дружно ёкали сердечки,
Пересиливая страх.
Но куда-то в вихре чёрном
Светлый вечер улетал.
И в потёмках кот учёный
Сказки те за нас читал.
К нам же — в снах, как воды, ясных, —
Заявлялись — синь в очах! —
Тридцать витязей прекрасных
С блеском солнца на плечах.
Или снились три девицы,
Три прелестных мастерицы,
Что мечтали вечерком
О житье совсем другом.
А назавтра повторялась
Та история опять...
Час пришёл — уж я старалась
По складам сама читать.
Замусолили страницы,
Истрепали переплёт...
Пушкин мне давно не снится.
Свет от сказок — всё течёт.
В ЛЕСУ
Что манна с небес —
Лёгкий иней на лес.
Безмолвное чудо.
И манит лыжня
Всё дальше меня,
Туда, где принцессою буду.
Лишь палкой взмахну,
Синицу вспугну,
И куртка — белым-бела.
И удивительно мне:
Наяву — не во сне
Я в лес невесомый вошла.
ПЛЕТЕНЬ
Светлой памяти отца —
Ивана Степановича Анисимова
Лето полнилось ветром и светом,
Грело солнце, и дождички шли.
И струился с разбуженных веток
Запах древа и мокрой земли.
За чертой огородных растений,
Где ромашки чуть тронула тень,
Не освоив и женских плетений,
Я плести обучалась плетень.
Как красив ты был, папа, и молод —
Только-только за сорок шагнул!
Ощущая ладонями холод,
Прутья тала упругие гнул.
И они — как в есенинском пенье —
Ни одной чужеродной строки! —
Так и ладились все в соплеменье
По веленью умелой руки.
Воробьи к нам весь день подлетали,
Изучали: хорош ли плетень.
На новёшеньких прутьях играли
Светотени: то всполох, то тень...
ПАМЯТИ ДЕТСТВА
Подбежала калитку закрыть.
Вдруг из комнаты — Григ или Моцарт? —
Как открытие, музыка льётся,
Чтобы к месту меня пригвоздить.
Нет, не шелест листвы и не плеск
Тихих волн — сразу море и лес.
Восхожденье, тревоги... Каскад
Чувств и мыслей. Смятенье и лад.
И прощальная песнь журавлей,
И смиренье девятого вала...
— Ирка! Где ты пропала? Скорей!
Мы играть собрались в «вышибалы».
Мяч — об землю! И снова — в руках.
И из круга игрок вылетает.
Лето. Воля. Пора золотая.
Очень близко — не в дальних веках...
В ШКОЛЕ
1
Татьяна изъяснялась
По-французски.
А мы её по Пушкину читали.
И долго-долго
В коридорах узких
Летело эхо,
Полное печали.
И, не узнав свою соученицу,
Сосед мой замер вдруг
В живом вопросе,
Забыв про страх:
А вдруг сегодня спросят
И за ответ
Схлопочешь единицу.
2
Наш Сашка был из вежливости нежен.
И, вдохновенно обратясь к стене,
Читал он: мол, ответ мой неизбежен,
Поймите
И не плачьте обо мне.
Он был талантлив и не рисовался,
Был холодно красив и даже строг
И нам самим Онегиным казался,
Явившимся внезапно на урок.
А что тому какие-то пятёрки!
И, хладнокровно прихватив дневник,
Он роль свою достойно до галёрки
Донёс: ну, впрямь — Евгения двойник!
3
Мы целым классом
Свидимся едва ли.
Но, снова томик пушкинский открыв,
Я возвращаюсь в милые мне дали
Той — без суфлёров и без рамп — игры.
Ещё не взрослые.
Уже не дети.
В прощальном меле — пёстрая доска...
А выше — добрый Пушкин на портрете.
И в воздухе — стремительно-звонка,
Зовущая нас в жизнь
Его Строка.
РЫБКА ЗОЛОТАЯ
Что-то в жизни не учла —
Вышло клином дело.
Но вот сказочку прочла —
И помолодела.
Вновь летаю я во сне.
Светлым днём мечтаю.
Подарила силы мне
Рыбка золотая!
ДЕТИ, Я И ЛУК
Лучок сажаю нынче я, —
Детишки любят лук.
А хорошо-то как, друзья,
Как хорошо вокруг!
Как дышит талая земля —
Раскинулись поля!..
Забрызжут скоро зеленя,
И ратью на меня
Пойдут зелёные полки —
Пойдёт рогатый лук.
И даже крикнуть: «Помоги!» —
Мне будет недосуг.
Но дети сами прилетят:
— Как?.. Все вы — на одну?!.
И будет грозный лук в плену
У маленьких ребят.
Его домой шесть милых рук
В охапках понесут.
Как хорошо, что будет лук
В окрошку нам и в суп!
Ну а пока что про детей
Не знает глупый лук
И точит рожки на гряде...
Как хорошо вокруг!..
х х х
А мне и сегодня снятся
Цветные сны,
Где плывут
Корабли с парусами
Бирюзовыми, алыми, синими,
Где летят голубые снежинки,
Которые можно
Поймать языком.
