Партизанская слава В середине сентября, когда наше отделение вышло на боевую операцию, приземлился двукрылый самолет и увез командира на Большую землю. Командовать отрядом стал капитан Бураков. Его доставил тот же самолет. С тех пор наш отряд стал именоваться батальоном, а командир- комбатом. Комиссаром назначили тоже молодого товарища Робиновича. Численность батальона тогда не превышала семидесяти человек. Однако он считался значительной силой в тылу врага. И начинал тревожить немцев своими действиями. По указанию комбата, партизаны разыскали среди леса ровную поляну, очистили ее от пеньков и приспособили под аэродром. С тех пор мы стали чаще принимать самолеты. Появилась возможность отправлять раненых, женщин, детей. Привозит грузы, обмениваться почтой. Там мне впервые пришло письмо от своего отца, служившего в действующей армии. Он очень тревожился за меня. Просил не выслуживаться, не вылизать вперед; и не оставаться сзади... Его можно было понять. Он все считал меня маленьким мальчиком. Хотя хорошо знал, что в ноябре мне исполнялось девятнадцать лет... Между тем, отряд с каждым днем увеличивался. К нам шли все., желающие сражаться с захватчиками. Другие мечтали пережить тяжелые времена, отсидеться за спиной партизан. В батальоне скапливалось много небоеспособного населения. Для них организовали мирный лагерь. Требовалась тщательная проверка всех прибывающих. С этой целью- при штабе организовали особый отдел. Его возглавил бывший сотрудник района Иван Анисимов. Методы проверки новобранцев были явно несовершенными. Основное внимание уделялось на поведении товарища в бою и на выполнении других поручений. Кроме местных жителей к партизанам потянулись бывшие власовцы , из русской освободительной армии", бежавшие полицейские и польские солдаты. Однажды на базу прибыл рослый поляк. Он не жалел слов, чтобы выразить ненависть к захватчикам, клялся замордовать немцев, если примут в партизаны! Ответственные сотрудники на этот раз оплошали. Их не встревожил набор парикмахерских принадлежностей в его багаже... Более месяца он исправно работал гарнизонным цирюльником. А потом сбежал... Как в воду канул! Обшарили весь лес, а поляка не нашили!... В то время под моим руководством находился взвод новобранце . Приятно было наблюдать как первым отделением взвода командовал лейтенант Овчаре ню, бежавший из власовской армии. Он понимал, что всю службу надо начинать сначала и старался вло¬жить все, чтобы не поколебать своего авторитета. Тогда мы часто выходили на боевые задания. Устраивали на дорогах засады. Взрывали мосты, телеграфные и электрические опоры. Ходили в поход за продовольствием. В отдельные дни, по графику, охраняли собственную базу. Караульной службе придавалось особое значение. Каждый раз наряд тщательно инструктировали. Но молодые парни ночью не могли устоять от соблазнительного сна. Не помогали и строгие наказания за нарушения правил караульной службы. Особенно строго наказывали бойцов за сон на посту. Оставление боевого дежурства приравнивалось к измене Родины. И наказывалось высшей мерой наказания. Спустя несколько дней, перед строем расстреляли молодого парня. Его обнаружили на посту спящим. Проверяющий посты, комиссар Робинович, заорал забрал у спящего часового оружие и сдал начальнику караула... После этого случая на базе стал восстанавливаться порядок. Приближалась двадцать шестая годовщина Октябрьской Революции. Захотелось отметить Советский праздник ударом по врагу. В штабе одобрили мою идею, разрешили получить взрывчатку для изготовления мины. В ночь на седьмое ноября, группа партизан подошла к железной дороге и установила заряд с автовзрывателем. Всю работу бойцы делали сами, под моим наблюдением. Теория обучения прошла. Надо было научить молодежь практическим делам. В сотне метрах от дороги, возле разросшегося тальника, расположились в ожидании поезда. Послышался слабый шум приближающегося поезда, еще совсем далеко, когда в небо взметнулась пламенная вспышка. Через секунду до нас долетело раскатистое эхо взрыва. В недоумении все вскочили на ноги. каждый не мог сообразить, что произошло? Все оказалось просто: Это другая группа партизан опередила нас, перехватили нашу добычу. Они взорвали эшелон под; самым носом, менее километра от нашего расположения. Теперь мои соратники с тревогой смотрели на меня, ждали вразумит ель но го решения. Но к сожалению я также находился в глубоком неведении. Наконец порешили не спешить с выводами, подождать» Все надеялись на чудо... Да! Нам тогда несомненно повезло! Чудо свершилось! Стояла темная осенняя ночь. Низкие сплошные облака заслонили небо. Дальше пяти шагов ничего не видно. Спустя полчаса, в сторону поверженного поезда, направился ремонтный состав. Он продвигался так тихо, что не было слышно ни скольжения колес, ни шипения выхлопною пара. На фоне темно-серого неба сперва проплыл силуэт паровоза. За ним, темной лентой, потянулись вагоны. Одно мгновение и яркая вспышка осветила окрестность. Задрожала под ногами земля. В воздухе засвистели стальные осколки. Сильный взрыв потряс воздух... Трое суток стояли два разрушенных эшелона в километровом расстоянии. Запомнились немцам Октябрьские праздники. Молодые партизаны, впервые увидевшие силу огромного взрыва, долго рассказывали о своих впечатлениях. Им нравилась такая работа. Наступала неприглядная осенняя пора. Вместе с наступившими похолоданиями зачастили моросящие дожди. В воздухе стали появляться белые "мухи". В одно морозное утро, когда наша группа возвращалась с задания, со стороны мирного лагеря послышалась пулеметная стрельба. По приказу комбата мы помчались туда. На подходах к лагерю немцы заметили нас и обстреляли. Через некоторое время, совершив обходный маневр, нам удалось подойти к лагерю, Но было уже поздно. Солдаты опустошили лагерь и увели с собой мирных обитателей. В тот же день мы отправились на боевую операцию. Двадцать километров для партизана ничего не стоят. Их ноги привыкли к более длительным переходам. Чтобы за темное время успеть преодолеть открытую местность, сделать свое дело и возвратиться в безопасное место. Ночью пересекли автомобильную магистраль и подошли к опустевшему селению. Раньше там стояла деревня. Дотом появились немцы. Они угнали местных жителей, снесли деревенские постройки и соорудили вместительные бараки, казармы для своих солдат. Вокруг деревни они возвели засыпную стену. А за ней расположили линию проволочных заграждений. Видно не спокойно жилось оккупационным солдатам. Пройти на территорию селения можно: было только через ворота. в начале и в конце" деревни. Место для засады оказалось подходящим. Там и решили расположиться. К утру выпал снег. Бугорки и канавы скрылись под белым покрывалом. Ровное поле светилось снежным покровом. На нем было видно вое, как на ладони•• Вокруг ни деревца, ни кусточка. Ре шли подпустить гитлеровцев ближе к колючей проволоке, чтобы можно было пускать в ход гранаты. Начинался рассвет. Молодежь с любопытством рассматривала укрепления. Вся группа разделилась на две равные части и расположилась за стеной по обе стороны дороги. Когда совсем рассвело, в противоположном конце показался, всадник. За ним, с небольшим интервалом, шли пешие солдаты. Мы напряженно всматривались вдаль, пытаясь определить количество приближающихся немцев. Они шли бодро. Впереди под наездником резво выплясывал вороной жеребец. Он пытался оторваться от солдат, но офицер постоянно сдергивал коня. Уже слышался топот кованых каблуков по замерзшей земле. Стали различаться угрюмые лица солдат. Они неуклонно приближались к нашим позициям. Мой взгляд пробежал по своим рядам. Партизаны готовились к жестокому бою. Вынимали патроны, гранаты и автоматные штоки. Ждали только сигнала. Один боец заметно нервничал, дергал затворок своего карабина, пытаясь заслать патрон в патронник. Когда ему удалось закрыть затвор, карабин самопроизвольно выстрелил. Немцы сразу остановились. До них было еще далеко, не менее сотни шагов. Но ждать дальше нельзя: гитлеровцы тотчас обнаружат засаду. Помню как направил свой автомат в середину колонны и нажал спусковой кроток. Пороховая дымка на мгновение закрыла солдат. Потребовалась пауза, чтобы снова навести прицел. Дружно трепали автоматные очереди. Отчетливо различалось глухое постукивание трофейного пулемета, го трассирующие пули непрерывной цепью неслись над полем в сторону удаляющегося всадника. Тот делал хитроумные зигзаги, уходил от огненных линий и скоро скрылся за горкой. Через несколько минут губительного огня, мне показалось что исход боя решен. Кругом недвижимо лежали вражеские трупы. По команде партизаны прекратили стрельбу и начали выскакивать на дорогу, чтобы завершить операцию. Нужно было захватить в плен "языка". А пулеметчик оставался на месте для прикрытия нашей атаки. Тогда большинство наших ребят выбежали на открытое место, зашевелились недобитые немцы, открыли стрельбу. Бежавший возле меня партизан Яковлев шлепнулся на спину. На лице его показалась кровь. он же миг меня больно резануло по животу. Моментально сработала реакция: стреляют прицельно, не успеем добежать... скомандовал: - всем, назад! Из-за укрытия снова открыли пальбу по фрицам. Затем начали отходить в сторону леса. А уже через минуту, у насыпной стены разорвался орудийный снаряд. Оказалось что мы своевременно покинули место. Снаряды рвались там, где была засада. Там же остался и наш партизан Яковлев. В лесу остановились, перевязали раны. Мое ранение было совсем легким. Пуля прошла под кожей, в полости живота. А другой, молодой боец, был ранен в правое плечо. Пуля прошла навылет. Ему трудно было идти: постоянно -мучила боль. Ребята переживали за него, старались оказать ему помощь. Товарищ снял с него автомат и диски, придерживал его за здоровую руку. Вскоре я направил вперед своего связного, чтобы он быстро дошел до базы и встретил нас с повозкой. Через полчаса вышли на широкое волнистое поле. Впереди три километра открытой местности, самый опасный участок. Однако мы постоянно оглядывались назад, все время ждали преследователей, И спешили продвигаться вперед в пределах возможного. Восходящее солнце бросало оранжевые лучи на белоснежный покров и отражалось тысячами мерцающих звездочек. От их яркого света непривычно рябило в глазах. Наша группа спускалась в долину, когда с правой стороны поля послышалась частая стрельба. Вокруг нас засвистели пули. Мы тотчас увидели длинную цепь солдат, одетых в белые маскировочные халаты. Они стреляли на ходу, пытаясь отрезать нам путь отхода, Пробиваться вперед было бессмысленно. Поэтому мы начали отходить по бугру, откуда хорошо просматривалась цепь атакующих гитлеровцев. Они находились от нас на значительном расстоянии и выстрелы не сильно беспокоили ребят. А когда вокруг начали разрываться мины, я поручил Антону Жукову, забрать с собой раненого и спуститься вниз, подходить к мосту вдоль речки, скрываясь кустарниковыми зарослями. За бугром, среди одиночных деревьев, показался желанный мост. Нам следовало быстро перейти на противоположную сторону и уходить в нужном направлении. Тогда немцам не догнать нас. Там не так далеко до спасительного леса. Через минуту я увидел, как к переправе торопливо шагал боец Жуков. С ним, шагах в десяти, шел раненый. В тот момент, из укрытия, выскочили немцы и с криками бросились к растерявшемуся Антону. Он вскинул на руку свой карабин и выстрелил в кучу наседавших фашистов. Второй выстрел он сделал себе в голову. Моему взору предстала ужасающая картина. Немцы схватили безоружного раненого партизана и поволокли его к мосту. Вблизи разорвалась мина. Она вернула мне сознание. В ярости я расстрелял свой последний диск патронов. В тот момент мы оказались под плотным перекрестным огнем противника и вынуждены были отойти обратно... Ночью наша группа благополучно возвратилась на базу. Там нас преспокойно поджидал связной Усов. Он не нашел свободной повозки и спокойно улегся спать. 3 декабре к партизанам снова прибыл Георгий Норуценко. С ним прилетел подполковник Горцев. С тех пор партизанский батальон вырос более чем вдвое. На созванном совещании командного состава объявили, что батальон реорганизуется в бригаду, командиром которой назначен подполковник Горцев. Комиссаром оставался Поруценко. В бригаду входили три отряда, хозяйственный взвод и санитарная часть. Первым отрядом, где находился наш взвод, командовал Лебедев. Второй отряд возглавлял Лукьянов. А третьим руководил отважный партизан Медведев. Позднее в одном из походов, он был тяжело ранен в голову и скоро скончался. С тех пор третьим отрядом стал командовать Тазеев. В каждом отряде имелся свой штаб. Он обычно состоял из трех должностных единиц: - командир, комиссар и начальник штаба. В их распоряжении состояла группа связных, через которых распространялись распоряжения. В каждом отряде имелись две или три роты, численность которых колебалась от шестидесяти до восьмидесяти человек. В то время я тоже получил повышение и возглавил вторую роту отряда Лебедева. Это были дни подлинной партизанской славы, земля горела под ногами оккупантов. Начавшаяся Рельсовая война поставила гитлеровцев в тяжелое положение. Железные дороги не восстанавливались и бездействовали. Каждую ночь, в разных направлениях, вспыхивали сотни огненных зарниц, напоминающих ход ожесточенного сражения. Партизаны научились воевать с врагами, предприняли новые, более элективные, методы борьбы. Операция начиналась на базе, в землянках. Где каждый боец заготавливал по десяти толовых зарядов. Затем всей ротой выходили на указанный участок железной дороги, разгоняли охрану и рассредоточивались вдоль полотна, оставляя на каждые тридцать пять шагов одного человека. Потом устанавливали на стыки рельсов заряды, по команде поджигали бикфордов шнур и прятались в укрытие. Через несколько секунд канонада взрывов потрясала воздух. Десятки зарядов срабатывают с небольшим интервалом. Тысячи стальных осколков с шипением проносятся над головами и слышно шлепаются о землю. Потом снова повторяли маневры до тех пор, пока не кончались шашки. Зрелище получалось восхитительное. Оно придавало молодым партиза¬нам уверенности в своих силах и возможностях наносить врагу значительные потери. Таким образом за одну операцию рота выводила из строя около двух километров рельсов. Через день - два, шли на другой участок дороги. Потом на третий. Все делалось по разнарядке штабов, где учитывали все обстоятельства для эффективности боевых действий. B эти памятные времена всех изматывали частые длительные поход , В промежутках между ними приходилось нести и караульную службу. Усталость брала свое. Снова зачастили случаи сна на боевом посту. Однажды ночью меня разбудил начальник караула, командир отделения Клюев. Он сообщил, что братья Кузнецовы опять спали на посту. Оба арестованы и посажены на гауптвахту. Я отлично знал молодых и отважных близнецов, часто любовался их веселыми затеями. И так стало жалко их, что пожертвовал бы собой, ради этих ребят. Быстро поднялся и пошел к арестованным. Они встретили меня со слезами на глазах. Каждый знал что ждет их за подобное нарушение. Теперь и они с тревогой ждали своей участи. На свой страх и риск я всеми средствами пытался успокоить братьев, обещал отвести суровую кару. Но они продолжали по детски изливать слезы... Нужно было опередить события, не дать хода широкой огласке. Иначе высшей меры наказания не миновать!. С тяжелым предчувствием я разбудил командира отряда Лебедева, а. Брали сомнения: пойдет ли он на мой сговор, вопреки изданному приказу, чтобы юным близнецам сохранить жизнь или встанет на путь строго буквального исполнения приказа? Что означает сон для живого- человека?- Из за него южно опоздать на поезд, не явиться во время на свою работу... А можно проспать всю свою жизнь, не давая людям никакое пользы!!! Тогда мне удалось отстоять жизнь братьев Кузнецовых. Между тем немецкое командование готовилось разделаться с партизанами.. Это мы скоро почувствовали на своих плечах. В середине зимы, после неоднократной разведки с воздуха, около сотни немцев провели разведку боем. Поднятая по тревоге рота Богданова обрушила на гитлеровцев мощный огонь и обратила их в бегство. Спустя несколько дней значительная группа солдат появилась с другого направления. Они продвигались лесом, вдоль санной дорога, ведущей к партизанской зимовке. В то морозное утро с базы выехала одинокая повозка. Мохнатая лошадка мелкой рысцой тащила легкие розвальни. На снегу слышно поскрипывали полозья. В санях на мягкой подстилке, укрывшись старой рогожей, сидели две девушек. Они служили в хозяйственном взводе и ехали на новый аэродром за товаром. Внезапно на них обрушились немцы. Девушки в ужасе спрыгнули с саней и, что было духу, побежали обратно. Страх придавал им силы. Чувствуя что партизанки уходят, солдаты открыли по ним беспорядочную стрельбу. В тот раз немцы не рискнули идти дальше и ограничились двумя жертвами. Так: погибли две наши иные красавицы. Одну из них я хорошо знал. Ее звали Света Журавлева. Мы часто встречались с ней и много разговаривали. Она жила в Ленинграде. Мечтала после войны вернуться в свой родной город и продолжить прерванную учебу. Нетерпеливо ждала встречи со своими родителями и родственниками. И не дождалась•.. Признаюсь я очень тяжело переживал гибель Светы. Она видела во мне надежного друга. Каждый раз радостно встречала меня, когда возвращался с задания невредимым. Ее нежный голос и редкой красоты лицо запомнились мне на всю жизнь. Пишу рассказ и сильно волнуюсь. Будто снова стал молодым, прохожу по старым тропкам, Вспоминаю лица партизан, молодых и веселых, храбрых и выносливых, способных на любые подвиги и лишения, ради победы над врагом. Я часто вижу их во сне, хожу с ними на боевые операции, вместе участвуем в боях, как это было сорок пять лет назад. Заставляют снова волноваться за судьбы людей, настораживают на бдительность. Этим рассказом я хочу выразить многолетнее желание: восста¬новить добрую память о погибших товарищах на долгие времена. Чтобы наши дети, внуки и правнуки помнили, какой дорогой ценой заплачено за нашу свободную и счастливую жизнь. Мы остались жить не потому, что не хотели умирать! Нам выпала честь закончить начатое дело, разгромить гитлеровцев, отомстить за гибель людей ж восстановить прочный мир на земле! Февраль сорок четвертого года начался продолжительными метелями. Лесные тропинки запорошило снегом. Появились глубокие сугробы. В такую погоду лучше отсиживаться в лагере. Но комбриг Юрцев избрал другой путь. Он являлся искусным воен¬ным руководителем, хорошо понимал обстановку, не стал ждать пока немцы соберутся с силами и нападут на зимовье. Спустя несколько дней основные силы бригады вышли из леса и направились будоражить тыловые подразделения противника. Тщательно продумывали маршруты, часто меняли направления» что вводило в заблуждение немцев. В результате гитлеровцы заперлись в своих гарнизонах, в ожидании внезапного нападения. Однажды в крупном селе, где партизаны расположились на оче¬редную дневку, немцы предприняли наступление, но, получив достойный отпор, отошли с большими потерями. Через несколько дней, под покровом темноты, отряды ополченцев подошли к районному центру Дедовичи. В нем находились значительные силы оккупантов. Однако их командование предлагало занять круговую оборону и не высовываться за пределы гарнизона. Гитлеровцы всю ночь ракетам освещали подходы, все ждали нападения на гарнизон. Но партизаны и не собирались нападать на райцентр. Вместо него объектом нападения стал концентрационный лагерь. Народные мстители разогнали охрану и освободили узников. В ходе операции были захвачены значительные трофеи, много продуктов питания. Сочены склады и конюшни. После тех знаменательных событий, отряды ополченцев несколько дней бродили по вражеским тылам, нагоняя страх фашистским захватчикам, и ни разу не встретили значительного сопротивления. Тогда наш отряд достиг Порховских лесов, останавливался в сожженной деревне, возле которой оставались Горохов с радистом, нo никого из жителей не было. Судьба разведчиков осталась неизвестной. Во время возвращения в свои леса, нам повстречались свои люди, оставленные для охраны лагеря. Они поведали нам грустную историю. Немцы пользуясь численным превосходством окружили партизанскую базу и начали сжимать кольцо, Партизаны отчаянно сопротивлялись. В ход были пушены гранаты. Но силы оказались с лишком неравными. Только не многим удалось вырваться из окружения и спастись от преследования. Связные проводили бригаду на новое место, где уже отстраивали новые землянки. В последствии в штабе разработали новые методы обороны партизанского зимовья. Они заключались в следующем: На дальних наблюдательных постах предполагалось размешать полное отделение бойцов, вместе со своим командиром. Люди выбирали для себя удобные оборонительные позиции, тщательно маскировались и дежурили там до прихода очередной смены В случае появления карательных частей опорное отделение должно было нанести из засады учреждающий удар и отойти на новые позиции. Затем операция повторялась до подхода подкреплении. Такая система обороны давала партизанам значительные преимущества, изматывала силы противника на подступах к лагерю* не давала возможности оккупантам напасть внезапно. Последующие события покажут на сколько эффективной оказалась новая система активной обороны. Однако скажу заранее, что благодаря ее партизаны одержали блестящую победу в последнем роковом бою. Кто-нибудь пробовал провести длинную зимнюю ночь в лесу? Кому удастся смастерить партизанское жилье без инструментов? Каким образом можно поддерживать плюсовую температуру в землянке, если стены ее составляет мерзлый грунт? Подобных вопросов можно назвать десятки. Партизанская жизнь научила людей приспосабливаться к любым условиям и сохранять в себе постоянную боеспособность. Не прошло и двух дней, как над наш появился фашистский самолет разведчик, Он сделал круг над лагерем и улетел. На другой день облет повторился... Всем стало ясно, что гитлеровцы не оставят нас в покое. Все партизаны предвидели приближение грозных событий.  М.Платонов