|
Мать солдатаМать солдата
Светлой памяти солдат, погибших в мирное время в армии, и их матерям посвящаю.
Наиля встала утром довольно поздно для сельской женщины: в 7 часов, оглянулась вокруг: все спокойно спали. Надо было всех разбудить. Уткнувшись в подушку, спал Артур, пятиклассник, а в другой спальне спала Света, девятиклассница, с открытым ртом. Она всегда спит так: раскроет рот, видимо, дышит через рот, и отучить её невозможно от этой дурной привычки. Через пять минут в этой квартире всё закипело, завертелось. Позднее муж ушёл на работу, а Наиля не торопилась на работу, т.к. была на больничном, врачи ей поставили диагноз: дистония, невроз. Она сегодня почувствовала себя лучше: голова не кружилась, более-менее спала. А что было с ней 10 месяцев назад, об этом рассказать без ужаса и то невозможно. Она эти месяцы жила, ничего не чувствуя, всё делала автоматически, машинально, думала, что это происходит не с ней, а с кем-то другим. Ей казалось, что кто-то пришёл и всё нутро вынул, оставив только внешнюю оболочку. Наиля благодарила Аллаха за то, что она сегодня уснула без снотворных, которые принимала очень давно, с того страшного дня Подруга Зина, медсестра, увидев таблетки, посоветовала: «Зачем пьёшь транквилизаторы, привыкнешь, постарайся так уснуть, попей валерьянки». Хорошо советовать… А что делать, если ночи кажутся такими длинными, все спят, а у тебя глаза открыты, ты силишься уснуть, а сон не приходит?» - думала Наиля и раздражалась. Её буквально всё нервировало: обстановка в доме, работа, прохожие, которые (так ей казалось), с жалостью смотрят на неё! А ведь недавно, год назад, всё в её жизни было прекрасно: вернулся из Чечни Ильдар, за которого так боялась, молилась каждый день: « Дай, Аллах, ему жизнь и здоровье, пусть он вернётся невредимым». И вот он вернулся, наверное, на этот раз на небесах услышали её молитвы. А потом призвали Максима, доброго, отзывчивого, который, казалось, и родился для того, чтобы творить добро. Попал, ей тогда казалось, удачно: в Свердловскую область, писал редко, не жаловался. А потом… В тот день утро не предвещало ничего плохого. Потом телеграмма: «Ваш сын умер. Сердечный приступ. Командир Головко П.И.». «Нет, это ошибка, это не он, - кричала она. - У него сердце крепкое. Он же спортсмен, лыжник, всегда занимал призовые места в соревнованиях». Потом этот цинковый гроб, два сопровождающих сержанта, которые ничего не хотели говорить. «А, может, это вовсе не он? - решила она. - Ведь ошибаются». Вскрытие гроба. О, Аллах, это был, к сожалению, он, но почему-то весь в синяках, ссадинах, на теле были следы пыток, ожогов, на пальцах не было ногтей. А почему он в таком виде? - кричала Наиля и стала трясти сержанта, который стоял рядом. «Не знаю», - ответил он и отвёл глаза. А второй, уходя, сказал: «Да повесили его в туалете, избили и повесили, только я свидетелем не буду, с нас взяли подписку о неразглашении». «О, Аллах, что творится? За что его так исказнили?» - только и спрашивала она всех, которые её успокаивали, но это было ей нужно, нужно было объяснение. Но объяснять никто не желал! А потом долго держали её около кладбища, куда по мусульманским обычаям не пускали женщин. После было забытьё, полусознательное состояние, из которого она не выходила больше месяца. А потом туман, депрессия, равнодушие. Ей говорили: У тебя же дети, ты им нужна. - Нет, отсекли мне один палец, и мне больно, - отвечала она. - Я хочу, чтобы все жили, не для смерти же их рожала. - Но убить могли и здесь, зверья хватает. Видимо, такая у него судьба, - говорили некоторые. Но это было так неубедительно, и она перестала об этом говорить. Тихая, полуживая, Наиля поехала узнавать, кто и за что убил её сына. Была в части, где служил Максим, ругала себя, что не узнала фамилии сопровождающих сержантов. Кто знал, что это ей сильно бы пригодилось, дошла до командира, который по-человечески жалел её, пообещал узнать, помочь. Но, как только она вышла из его кабинета, сказал: «Где я возьму ей сына, его уже нет, так зачем же копья ломать? Что я виноват, что люди не хотят служить, иногда набирают ненормальных наркоманов, которые творят бесчинства. Болеет общество - болеет и армия. Будет здоровое общество, будет и армия здоровая». Наиля и сама знает, что Максима не вернуть. Но он же был. И она хочет знать правду. Написала в Комитет солдатских матерей, приехала какая-то Лидия Михайловна, после завели уголовное дело, приезжал военный, который расспрашивал соседей о том, каким был Максим, не употреблял ли наркотики. И всё! На этом всё застопорилось. Ни письма, ни звонка, никакого процесса. И вдруг Наиля отчётливо вспомнила день, когда были проводы Максима в армию. Дедушка Загит, участник войны, сказал: - Не позорь наш род, служи, чтобы тобой могли гордиться. Все желали ему добра, здоровья. И только она, Наиля, попросила Максима тихо, чтобы никто не слышал: - Если будут обижать, напиши в письме, что особый привет Руслану, двоюродному брату, который служит в милиции. Но ни разу Максим не передал ему привет, не дал сигнал тревоги. Не успел? Не хотел? Это было полной загадкой. Горе свалило дедушку Загита, его прах уже покоится в земле. Наиля подумала об Артуре, уж его-то она, даст Аллах жизни, защитит, будет ездить, узнавать сама, только так, возможно, она поможет родной кровиночке Уже год, как его нет, но Наиля всегда ставит на стол прибор и для Максима, молча, мысленно говорит с ним. Вспомнила, как на 8 Марта он всегда дарил ей что-нибудь из косметики, просил, чтобы подкрашивала губы, подводила глаза, был такой внимательный. Нет, Наиля не сошла с ума, не кончила жизнь самоубийством, но потеряла многие годы ещё не прожитой жизни. Как только проводила домочадцев, вышла на улицу, шли парни с магнитофоном, лилась песня: «Как прекрасен этот мир, посмотри». Она всем нутром поняла, что нужно жить. Танзиля Валеева с Сафакулево, Курганская область.
Давно стоят годы тишины. Давно стоят годы тишины,
Деду. Давно отбушевала война,
Якупову Халику, участнику войны. Жил славный моряк,
Солдат молодой. Дом. Сижу в выходной.
***
|
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||