Глава четвертая  
  СКАЗКА АКУШЕРКИ ТЕТИ МАШИ  «Итак, девоньки мои милые, вот и пришла я к вам, как обещала. И пока потомство ваше, не теряя времени даром, насыщается,  расскажу  я вам сказку. А может и,  не сказку вовсе, по-разному люди  говорят. Одни соглашаются, что сказка это, другие наоборот, спорят, да, нет же, истинная история так утверждают. Да еще и  божатся, что видели сами, как Медведь с Тайгой обнимается. Я сама не видела, врать  лишнее не буду. Только мне мама историю эту поведала. А ей, видимо, еще кто-то рассказал. Чего не знаю, того не знаю. 
  А что тут не так про то, вы, девоньки, сами думайте-решайте. 
  Значится, на берегу седого Байкала это село раскинуто было. Названия села сейчас не вспомню. Запамятовала. Ведь девчонкой была, когда эту историю слышала. 
  Жил в том селе парень бравый. Иваном звали. И лицом пригож, и собой хорош, и к любому делу охоч. Все ему удавалось. И охотник, и рыбак. И петь, и плясать мастак. Только вот с некоторых пор поселилась на сердце у парня Маета да в душе Тоска, как встретил Иван красавицу Тайгу. Подивился парень имени необычному такому, а как  в глаза красавице глянул, так и вовсе потерялся 
  Зеленые они у нее, как изумруды и холодные, как малахит горный. Будто и не девушка перед ним, из крови и плоти, а каменная Хозяйка Медной горы. И цвет глаз меняется, как  настроение у красавицы. И имя под стать. Тайга! Тайга и есть. Ясно стало Ивану, что не простая  девушка, что так ему приглянулась. Тайга – крепкий орешек, крут нрав у девушки. На язычок острый ее лучше не попадайся, а уж  в ловкости, в хватке, сметливости, там и вовсе  равных ей не было. Видно было, что красотка из тех, кто коня на скаку остановит, да в горящую избу войдет. Казачка, одним словом. 
  Понять-то Иван это понял, да вот только, что с этим делать? Полюбил он ее.  Да так, что и сердцем заблудился  
     Куда бы не шел, везде она, пальцем манит, смеется, да потешается …» - «Тютей-матютей" называет, неожиданно даже для себя самой, засмеявшись и озорно блеснув глазами, продолжила Галина. Все переглянулись. «А ты, что, тоже слышала эту историю? – улыбнулась тетя Маша Галине, которая смутившись, ответила: «Да нет. Это я так. Просто. Вспомнила» - «Хорошее, видать, вспомнила? – пытливо спросила женщину акушерка.- Ну, ладушки, девчатки! Уснули цыплятки. Пора в кроватки. Сейчас, унесу. И к вам вновь забегу. Перед сном сказку доскажу. Помахайте лапками котяткам, кошечки!..»
…На следующее кормление детей привезла молоденькая рыженькая сестричка и женщины переглянувшись, спросили: «А тетя Маша, где она?» - «И чем я вам не подхожу? Как приворожила                 всех! Куда не зайдешь, только  и слышно: «Тетя Маша где?». Вниз, к роженицам спустишься и там, про тетю Машу спросят. В ординаторской, в операционном блоке – везде ее знают и всем она нужна 
  Как то захожу в подсобку. Там две санитарки разговаривают. Одна другой говорит, что видела, как тетя Маша плачет. «А ты разве не слышала, что у нее этим числом и месяцем в сорок втором всю семью, окромя мужа, немцы расстреляли? Она, горемычная, фашистам этим, вместе с другими женщинами (по приказу сельского старосты),  подштанники и рубахи нательные их на речке стирала и полоскала. Откуда ж ей было знать, что у нее самой горе такое будет? 
  Дочку она поздно родила. В  сорок с лишним.  Единственный лучик солнечный грел ее сердце. И в один день лишиться матери, отца и дочки. Тут плачь, не плачь, хоть заревись! Хорошо, что с ума не сошла. Потому и в церковь ходить стала. На мужа похоронку получила и вовсе слегла. Думали, не встанет. Встала. Потом наши бойцы освободили село,  Мария решила уехать к сестре в Сибирь. Ведь ничего больше ее не держало там, где случилось это несчастье. Ничего, кроме могил. На курсы акушерок пошла и вот теперь работает. Душой оттаивает. Да и то сказать, никто об этом не и не пожалел». 
  Вот такая история.  А какое число, сами догадаетесь?» - «Итак, ясно».  Медсестра испугавшись, что, может быть, сболтнула  лишнее, тут же попросила, переведя бегающий взгляд с лица одной мамочки на лицо другой. 
  «Вы только, ради Бога, ей не проговоритесь, что это для Вас не новость, что знаете обо всем. У нас же не принято обсуждать кого-либо. За это и с работы вылететь можно!». «Не боись, солдат  ребенка не обидит!» - попыталась пошутить Дарима, но неудачная шутка, казалось, повисла в воздухе,    «Запомни, красавица! У человека две беды. Первая, когда человек долго молчит, а вторая, когда много говорит. И в том, и в другом случае – беда! Ты меня услышала?» - Любаша передала уже уснувшего Сережку вконец растерянной Шурочке и добавила:  «Да, ладно! Что услышали эти стены, не услышит и лишнего  не скажет никто. Вот я уже забыла». 
  Пришла Мария Ивановна уже вечером ближе к отбою. Мамочки невольно заулыбались, когда услышали ее чуть с хрипотцой голос (возможно, от того, что она курила и только строго папиросы) и прислушались вновь к разговору за дверью своей палаты. Между тем, Галя и Любаша спеша накрывали на стол. 
  Акушерка между тем продолжала успокаивать кого-то из женщин соседней палаты: «Ждали? Ай, вы, мои  хорошие! Голубицы мои милые! Я и к вам подойду, мои драгоценные, мои золотые! Я вот только в 20-ую загляну. Да они, поди, уснули?». И почти тут же раздался стук в дверь 
«Потеряли меня, небось? Думали, неужто обманула нас, Ивановна? Молодцы, чайник поставили, а я вам молочка принесла». – «Спасибо,  что заглянула. Садись, Ивановна. Рассказывай, где была, что делала?» - «Не сидела, Бог миловал. А присесть? Присяду, пожалуй. Хозяйки и вы тоже к столу, присаживайтесь. Одной-то мне и ложка меда в горле встанет. Не привычна одна за столом чаи хлебать, во! Вместе оно и веселее, правда, девушки? 
  Где я была? Спустилась в родильное отделение. Думала ненадолго. А  туда женщину привезли с дальней заимки. Жену охотника. Анной звать. Муж, ясень пень, в тайге промышляет. А  баба у него на сносях. Время рожать  подошло, а она на заимке с напарой мужа  в зимовье хозяйничает.
   На дальней заимке, понятно, какая медицина? Там об этом сама матушка Тайга позаботилась. Той аптеки, коей в больницах пользуются, там почти нет. Или скудна, как у нищего сума, а вот зеленой, природной аптеки  хватает. С хорошими хозяевами Тайга в дружбе живет. И тут о них позаботилась.Вместо надоедливых микстур и различных  антибиотиков (под потолком, мужниными руками встроенные, деревянные такие?). Забыла, как называется?»  -  «На антресолях, что ли?» - попыталась подсказать Зойка, совсем юная мама маленького Данилы. «Во-во, на них самых, - обрадовалась подсказке тетя Маша. - На антресолях, руками хозяйки, собран богатый гербарий лекарственных трав, о котором Анна готова рассказывать часами, где и когда собирала ту или иную травку и от какой болезни-немощи, та или настойка, настоянная на травах. 
  Еще в детстве, она с удовольствием слушала, стараясь запомнить все то, что рассказывали о известных и неизвестных травах матушка и известная травница, у нас в поселке, бабушка Анны.   Выросла девка краса, коса ниже пояса. Парни проходу не давали, чередом ходили. Только зря. Вышла она замуж за мужчину средних лет. Говорят, человек бывалый, воевал. А в поселке появился, как подменили Аннушку. Прихорашиваться стала, а еще имелась у нее о каждой травке своя история, своя сказка. 
  Так историями, сказками присушила, видимо, мужика. По весне прошлого года прислал к Анне сватов. Сговорились быстро. Родителям – честь, а коль и сама невеста не против, так тут и свадьбе быть! Мужем стал, на дальнюю заимку жену увезли с напарой. Вот эту самую Анну и привезли. Разродиться бабу приспичило, долго мучилась, но родила бате помощника. Славный богатырь получился.  Напаре спасибо. Он ее и притартал с заимки-то. А как, то Богу ведомо!» - «Это точно! – согласилась с Марией Ивановной Любаша. – Отчаянная она, видать, Анна-то!  Ой, не знаю, девчонки! Не знаю, смогла бы я, нет ли, я за своим Гришенькой в тайгу ломануться?!  А как же про Ивана с Тайгой узнаем продолжение, нет, а, тетя Маша? Кому еще чайку с молочком? Нашим теляткам молочко в любом виде в пользу. Я же права, а, Ивановна?» - подражая акушерке и, подливая, подругам по палате, чай, весело спросила она Марию Ивановну.  - «А то!  Это любая медицина подтвердит. 
  Тут в дверь палаты постучали, и заглянула любопытное  лицо напарницы тети Маши, вездесущей санитарки тети Светы:  «Женщины, опять наша сказочница сказки вам рассказывает? Ивановна,  мы тебя обыскались. А ты здесь снова байки свои травишь. А бабенкам-то отдыхать пора. Сказки сказками, а у нас жизнь то, поди, чем не сказка?»  - «Твоя,правда, Петровна. Пойдем. Хорошо у вас, уютно. Да вот поздно. Вам отдыхать пора, да и нам тоже. Ну а историю я вам завтра доскажу. Галь, а я ведь чуть не забыла. Вот память- то стала. Склероз. Я же вам подарочек принесла. Там всем вам на память от меня. Пойдем, Петровна, ну, а ты Галочка, не обессудь, прими девочке подарочек».   
  «Жаль, тетю  Машу, уж больно она славная. Сколько горя война эта после себя оставила.  Галь, ты извини, если что не так спросила. А что за сверточек она тебе дала? Покажи», - не сдержав своего любопытства, спросила Галину,  Любаша, лишь только за женщинами закрылась дверь.       
  Галя достала сверток из небольшой дорожной сумки и развернула его. В свертке лежал комплект для новорожденной девочки. 2 теплые розовые пеленки, 2 тонкие, 2 розовые распашонки, 2 розовых чепчика, пинетки розовые, тонкое одеяло, уголок. 
  «Вот так, тетя Маша! Да, она тебе полностью девчонке приданое собрала, вот тебе и сказочница! Смотри, тут еще что-то!.. Можно посмотрю? – Любаша осторожно открыла коробочку, аккуратно обшитую алым бархатом.  Девочки, а тут крестики, ладанки и иконки. 5 маленьких крестиков, 5 ладанок, 5 иконок и 1 бурятский оберег. Это нам, девочки!» - женщины, подойдя к Любе и Галине, с удивлением рассматривали неожиданный презент от Марии Ивановны.  
   И лишь Галина догадывалась об истинной причине подарка Марии Ивановны.     
   После утреннего обхода и кормления малышей женщины из палаты уже знали, что троих из них шестерых готовят к  выписке.
  «Малыши  первый раз окажутся на улице в окружении новых  родственников: бабушек, дедушек, а также иных  дальних и близких сородичей. Среди них виновником торжества будет,  конечно, папа. 
  Папа – это главный человек, после мамы, который (ради такого случая), наденет галстук-удавку, свежую белую рубашку, почистит обувь, не пожалеет денег ни на букеты, ни на конфеты, ни на шампанское».  Раздумья  Галины прервала Дарима.  
«А ты о чем задумалась, Галя? - спросила, Дарима у Галины, Она подошла и обняла подругу за плечи. -  Все грустишь, думаешь о чем-то, или о ком? Как Его зовут? Почему к тебе никто не приходит?»- «Нет никого. Нам некого  ждать». – «Извини». Разговор не заладился. Галина легла на кровать, отвернулась к стене и закрыла глаза. 
  Не  хотелось никому рассказывать о том, что накануне к ней все же приходили девчата из общежития. Случайной свидетельницей этого посещения и оказалась тетя Маша. 
  Акушерка не чуралась никакой работы. Женщина знала, что ее трудолюбивые руки никогда не останутся без дела. В роддом требовались и санитарки, и акушерки. Людей не хватало. Вот и сейчас она тщательно терла шваброй пол, невольно прислушиваясь к разговору между девушками и Галиной. Которые пришли лишь  для того, чтобы сообщить ей о том, что в "койке-место" Галине отказано, по приказу нового коменданта общежития.  Так как "моральный облик "советской гражданки не соответствует с данной личностью, какой пагубный пример подает она другим девушкам (своим подругам) рождением ребенка (тем более, девочки) и какое воспитание сможет дать такая мать своему ребенку.  
  Обо всем, об этом с явным удовольствием и деланным сочувствием сообщила Галине Лариса, которая уже вовсю встречалась с Михаилом. 
  И  уже никому не верилось, что совсем недавно  Мише нравилась другая девушка.     Он даже сделает Гале предложение, они поженятся, так же быстро, как и познакомились. В скором времени Галина поймет, что беременная. Но никого, ни мужа, ни свекровь эта новость не обрадовала. Молодая женщина родила дочь и оказалась, что они никому не нужны. Ни Михаилу, ни его матери.
  Перспектива становиться отцом никак не входила в жизненные планы молодого человека, вскоре он подал на развод. 
  В Загсе работала хорошая знакомая Фаины Марковны, матери Михаила. И не без ее помощи пару также быстро развели, как и расписали.   
  Счастливая бывшая подруга и документ о разводе принесла. 
  Ведь теперь Лариса готовилась к свадьбе. Фаина Марковна радостная бегала по салонам и ателье в поисках шикарного свадебного платья для Ларисы. 
  «Я уже потеряла всякую надежду, что сын образумится и откажется от девчонки "без роду и без племени", от этой Гали. А уж беременность, роды – это и вовсе абсурд! Я очень надеюсь, что Вы, моя девочка, извлечете свой жизненный урок и не совершите подобной глупости. Если, конечно, Ваша любовь к моему сыну и счастье с ним  – серьезное и обдуманное чувство. Быть любимой женой – это призвание и, поверьте, скорые дети сюда никак не вписываются, милая моя!»  - так говорила Фаина Марковна, внимательно изучая красивую и, по всему видно, воспитанную  девушку. 
  Лариса слушала и соглашалась с мамой Мишеньки, не в ее правилах было «портить отношения, которые еще не окрепли, для  прерывания которых, просто время еще не пришло».
  Из всего, что случилось, Галина поняла 1) она вновь свободна, но с  ребенком на руках и 2) это, пожалуй, самое главное: в дом Хомченко, как и в дом бывшего мужа она не вернется НИКОГДА