|
Исповедь счастливой женщины
ВСТУПЛЕНИЕ. Когда я была маленькой, то никак не могла понять, почему дети, едва увидев меня на улице, разбегались в разные стороны. Издали они начинали смеяться и передразнивать мои физические недостатки. Сначала я переживала, плакала. И неожиданно для себя начала придумывать разные волшебные истории. Каждая история начиналась примерно так: «Жила-была Прекрасная Принцесса. Но почти никто не знал, какая она Прекрасная и все потому, что Прекрасной она была только ночью. А утром, днем и вечером она была очень страшной уродиной, к тому же калекой. Увидев ее, разбегались люди, разлетались птицы, прятались звери». Однажды, вот так, рассказывая сказку, я заметила, что мы уже не вдвоем, а небольшая группа детей внимательно слушала меня, затаив дыхание. Когда же остановилась, чтобы перевести дух, кто-то из детей робко спросил: «Валя, а дальше?». Говорят, что к инвалидности можно привыкнуть. И, что, гораздо труднее бывает тем, кто сначала был здоровым, а затем, по воле Случая, нежданно стал инвалидом. Невозможно привыкнуть к тяжелому недугу. Приспособиться жить с этим – да, а вот привыкнуть или смириться с этим – нет. Слышала я и такое, что родители согласны с тем, что пусть дочь либо сын будут жить инвалидами (пусть в инвалидной коляске), лишь бы не в сырой земле. И мне так хочется сказать им: «Люди! Не будите Лихо, пока тихо!». Жаль, конечно, что нас покидают наши дети, не дай Бог никому пережить своих детей! Я тоже пережила подобное горе и поэтому, глубоко сочувствую вам, милые мои! Только не надо звать к себе несчастья…» Мир инвалидов – страшный мир Страшней, возможно, не бывает, Кто знал его – меня поймет, А кто не знал – пусть не узнает! Глава1. Никогда не мечтала о личном счастье. Хотите, верьте, хотите, нет. Потому что постоянно осознавала свою неординарность. Зато всегда мечтала о детях. И всегда знала, что их будет двое. Мальчик и девочка. Вот только у Судьбы свои планы. Благодаря моим волшебным историям, вскоре у меня появились друзья и подруги. И, что удивительно, больше было друзей. Все чаще во дворе меня называли Снежной Королевой. Мне это льстило. Почему льстило, а не нравилось? Да потому что мои «враги» пытались стать моими друзьями. Меня это только удивляло, забавляло, но не больше. Я «позволяла» им оказывать мне внимание. Парни на меня «западали». Было все, как у них, здоровых. Назначали свидания. И было все, и букеты, и конфеты. И билеты в кино на вечерний сеанс. И мне это тоже льстило. Верить, я, конечно же, никому не верила. Все, думала, что меня все же испытывают, «клюну» или нет. Мои детские слезы, однако, уже не казались мне такими горькими, как раньше. Но больше всех моих ухажеров мне нравился Сергей. Мне было всего10 лет, ему 12. И ему уже тогда улыбалось сердце. Он всегда относился более бережно ко мне, чем другие. В любви я тоже призналась первой и со страхом ждала ответ. А он вдруг сказал, что тоже любит меня. И все, мне стало жарко. Я ничего не видела вокруг, кроме его больших карих глаз. Сергей хорошо играл на гитаре. А пел так, что сердце замирало. Девчата ходили за ним по пятам. А я сходила с ума, что именно сейчас он обнимает, возможно, не только гитару. Прекрасным Принцем Сергея вряд ли назовешь, это был отчаянный хулиган и дебошир, атаман двора, так называли его даже взрослые. Но обижать малышей, девчонок, пожилых людей он не давал никому. Меня и подавно. С соседней улицы приходил Чума Виталя. Мы за глаза называли его Партнер. Так вот, Чума приходил всегда точно, в одно и то же время вечером (по нему можно сверять часы), звал «местного Робин Гуда», они важно садились за стол, где обычно резались в козла старички-пенсионеры и также чинно обсуждали все ЧП за день. Во дворе всегда был порядок. Деревья сажали сами, клумбы, девчата такие красивые цветы разводили. Теннисный стол поставили. Волейбольную сетку на столбах натянули. На пустыре, где обычно жильцы ближайших домов мусор сваливали, ребята наши, когда мусор убрали, все огородили. Получилась мини-спортплощадка. Юные чемпионы там футбол гоняли. Зимой каток заливали. Все было и спортивные снаряды, турники, горка, качели-лодочки, песочница. Стояла беседка, домик-теремок. Лавочки для бабушек. И все было также здорово, как у других. И даже лучше. Вечерами собирались все вместе на лавочке, в подъезде (обычно, моем и нам частенько доставалось от усталых взрослых), и пели под Сережину гитару. Другие парни тоже играли, но мне всегда казалось, что его гитару узнаю и среди тысячи других. Так хотелось пройтись с ним, обнявшись, чтобы все девчонки видели, что это мой парень. И больше не прятаться, не скрывать своих чувств под маской холодного спокойствия. Сейчас бы мне многие сказали, что я "не позволяла своему сердцу открыться", что ж, может быть и так. Но главное, я просто очень боялась, что, когда все узнают или увидят нас вместе, то, скорее всего, опять поднимут на смех Сергея. У меня в такие моменты даже руки становились холодными, казалось, что и внутри тоже все леденело. Рядом с ним я чувствовала себя защищенной. От него шло необыкновенное тепло, которое укрывало меня, подобно шали. Но тревога, что эта незримая нить однажды прервется, не покидала меня. Я не зря переживала. Как-то ко мне подошла его мать: "Поговорим? Вот что, девочка моя. Я не для того родила и рощу своего мальчика, чтобы он достался тебе. Я скажу честно. Ты мне нравишься, но моему сыну ты не пара. Ты - инвалид. И тебе нужен человек твоего круга". Я слушала ее, молча и только, когда она спросила:"Ты меня поняла?", ответила: "Тетя Валя, Вы с чего решили, что я мечтаю стать человеком вашего круга? Я думаю, что Ваш сын уже большой мальчик и вправе уже сам решить, кто ему - пара". Она сорвалась на крик: "Я не позволю тебе испортить жизнь моему сыну!" - «Успокойтесь! Я и сама не позволю себе этого!" Дверь открыла мама. Взглянула на меня и повторила уже услышанную тематику мною в тот вечер: "Кто и кому - пара!" Уже понятно, что мать Сергея "поговорила" не только со мной. И вновь, как в детстве, я заплакала. Но это были уже другие слезы. Подсознательно я уже согласилась с ними. Какая ж мать пожелает своему ребенку худое? ,Холодный дождь зашторивает окна, Дрожит под ветром мокрая листва И, нарушая тишину, тоскуя, Рыдая, плачет музыка дождя, Я знаю, этот дождь нам не поможет, Не объяснит причины и вины, И на стекле от струй дождя холодном, Таинственные знаки видим мы... Глава 2 Ну, что, Судьба, поборемся с тобою? Попробуй с моей Волей совладать. Пусть бьёшь меня тяжёлою рукою, Смогу я от ударов устоять. Ты не пугай, что жизнь такая сложная, Что много сил придётся мне вложить. С моею Волей спорить невозможно. Тебя, Судьба, смогу переломить. И не зуди мне в ухо обречённостью, Что мол, уж от судьбы то не уйдёшь. Не знаешь ты ещё моих способностей... Куда скажу, туда и поведёшь!.. 30. 1957 г. Еще одна девочка известила мир о своем появлении на свет. Так родилась я. А еще через несколько дней молодая женщина, по имени Галина с малышкой покинули роддом. Уже старенькая акушерка тетя Маша вышла проводить их и пожелать удачи молодой маме. «И куда ты теперь, Галочка?» - «Я не знаю», - растерянно ответила Галина акушерке. «Может, родственники, какие есть? – осторожно спросила (уже повидавшая горе и познавшая все радости жизни) женщина. Тетя Маша чувствовала себя неловко от своего излишнего любопытства. Но жалость и сочувствие взяли верх над неловкостью и она продолжила: «Ты, девонька, вот что. Послушай меня, старуху. Ты в церковь иди. Там с батюшкой посоветуйся, как быть, что делать... Помолись. Исповедуйся. Глядишь. Господь наш не оставит ни тебя, ни дитя безвинное". Простившись с участливой акушеркой и, взяв, настойчиво предложенный ею зонт и пакет с собранными для ее малышки вещами, Галина со слезами на глазах, все же, шагнула в дождь, навстречу своей Судьбе. В голове молоточком стучала одна единственная мысль, что же теперь делать, куда пойти, к кому обратиться? «А может и правда в церковь сходить? Хуже уже не будет». Все это длинный, нескончаемый сон... и может вся ее вина – тяжкий грех перед собственной матерью? Галина мать была начальницей женской тюрьмы. Это было нелегкое послевоенное время. Ребенком она бегала к матери на работу и та подкармливала дочку, порой сама, оставаясь голодной. А Галя, весело болтая ногами, рассказывала маме новости и события, которые произошли с ней за то время, пока они не виделись. Когда Гале исполнилось 9 лет, мама тяжело заболела. Да это было и немудрено в то время. В больнице держать ее не стали, я думаю, она сама отказалась. Родственники были, но кому нужно чужое дите, когда и своих-то детей, порой прокормить трудно. А в тот день солнце светило особенно ярко, и веселые солнечные зайчики беззаботно прыгали по стене, по подушке, по кровати, на которой лежала и с трудом дышала еще молодая, но уже изможденная болезнью, женщина. Галя смотрела в окно и капризно сказала: "Я хочу гулять! Вон все девчонки на улице, а я тут с тобой" - "Галочка, дай мне воды, пить охота" - почти шепотом попросила мать, тяжело прокашлявшись, на белом платке остались следы крови. Мать приподнялась с подушки и посмотрела на дверь. Тяжело откинувшись на подушку, Вера закрыла глаза. "Ушла... Как же хочется пить!.Галя, дочка!."- простонала она. Тишина. Лишь ходики на комоде мирно отсчитывали время. Вера откинулась назад на подушку. Закрыла глаза и умерла. И часы на комоде тоже остановились. А душа матери покинула тело. Во дворе, на лавочке всегда сидели всезнающие соседушки."Дармовую сиделку Василий матери нашел, психической-то." --проговорила одна. "Верно, говоришь, верно!" - подхватывала другая, и, согласно кивали, перешептывались кумушки за спиной Зинаиды, пока та одевала и заплетала заплаканную девочку, после нехитрых похорон матери. Все нажитое тяжким трудом покойного отца, погибшего еще на войне с фашистами, правдами-неправдами, перешло в руки дядьки. Потому, что по решению органов опеки и попечительства опекуном над маленькой сиротой, которой отныне являлась наша Галя, был назначен Василий Хомченко - двоюродный дядя. "У тебя такие богатые косы! А ты знаешь о том, что ты очень и очень хорошенькая, Галчонок?" - стрекотала Зинаида так, как, примерно, стрекочет старенькая немецкая швейная машинка «Зингер». Да и вся Зиночка, (молодая, с мелкими накрученными кудряшками и выщипанными бровками тоненькими, как ниточки, бледная) походила на немецкую солидную фрау. Разве что пенсне не хватало. Поженились Василий и Зинаида сразу. Уж, что-что, а Василий не любил «тянуть кота за хвост». «А чего тянуть-то? Приехал сразу, сразу после отсидки в местах не столь отдаленных, все честь по чести. Отписался своей зазнобе, еду, мол, встречай любушка. Она пироги на стол, выпить-закусить, все, как положено. Пообжимались, прообнимались ночку-другую и все. Баста! На другой день сгреб ее вместе со всем скарбом и к матушке моей в дом родной привез. Корешей позвал. Типа, свадьба! Поели, погуляли. А тут беда на порог. Сеструха померла. А я что? У меня тоже сердце в груди имеется. Жаль сестру-то. Она, правда, при жизни-то не особо меня жаловала, да это и понятно. Ну, а с Зинулей мы расписались. Супружница она мне по закону. Фамилию сменил. А ЧТО? Хомченко, чем не фамилия? А то Негодяев! Я, конечно, не ангел. Но уж паскудой точно не был. И племяшку Зина уговорила взять. Добрая она у меня». Зиночка не была такой "ласковой и пушистой" - это было ясно даже незрячему. Василий же, понятно, думал иначе. Зиночку он любил. Он, который четверть своей жизни провел в местах не столь отдаленных, свою половину на руках носил. Мало того, исполнял все ее капризы и желания, и был готов убить всех и каждого, кто хоть слово скажет худое о его "самой честной доброй и справедливой женщине",о его Зинаиде. При этом глаза у него наливались кровью, зрачки округлялись, наливаясь такой злобой и ненавистью к тем, кто осмеливался сказать такое. Дядина молодуха явно льстила бедной родственнице людям напоказ. Сироту они с мужем взяли, лишь «по доброте своей душевной . Чай и мы, не чужие! Без матери, без отца, куда ж ее? Не в приютский же дом на казенные харчи ее теперь, чай, не обеднеем от лишнего куска-то и миску щей всегда нальем, и картохи не жалко". Но стоило Василию уехать из дома по неотложным делам, как Зиночка придиралась к бедной девочке по поводу и без повода. От крика и ругани этой «доброй души» женщины уставали все соседи. Но лишь стоило мужу вернуться домой Зинуля из мегеры злюки вновь превращалась в ласковую кошечку. Просила прощения у девочки, умоляла не рассказывать ничего дяде, задаривала подарками и нарядами. Однажды в хорошем приподнятом настроении Зина вновь подошла к Гале. ,Девушка подозрительно посмотрела на нее и ждала, что будет дальше. "Галочка, я даю тебе выходной Ты же не Золушка, в конце концов! Родня, хотя и дальняя. Зина подчеркивала это каждый раз, когда говорила о родственных узах между ними и племянницей. Девчонкой, которая успела ей уже изрядно надоесть. А тут еще и Василий стал поглядывать на нее: "Хорошенькая козочка растет, будет, близехонько ее время крутить завитушки мужикам!" и то ущипнет, то рукой ненароком, будто по мягкому месту погладит. Девчонка вспыхивала и убегала к матери Василия. Та, правда, защитить ее особо не могла, но клюку хватала. Василий же только хохотал: "Дуры бабы! Пошутил я. У меня и своя коза не хуже. Правда, Зин?" А та и сама готова была выцарапать мужу "зенки его бесстыжие!" а на племянницу и пуще того зло затаила. Наконец она придумала, как решить эту проблему и выжить ее из дома раз и навсегда. "Смотри, что я тебе принесла!" - и Зинаида ловко развернула перед девушкой сверток. Там была новенькая белая кофточка из тонкого гипюра. "Вася мне привез. А она малая мне, я о тебе и подумала. Ну, не пропадать же добру? Ну-ка, примерь-ка! Вот, как хорошо. И сходи на танцы с девчонками, чего дома-то сидишь? А мы с Васей посидим. Не маленькая, чай, понимаешь. Муж приехал. Наскучалась я! Иди. Ужин я тоже сама для любимого мужа приготовлю. А тебе пора о себе подумать и своего парня иметь. Замуж тебе пора. Хватит на нашей шее сидеть. А то того и гляди нам с Васей в подоле принесешь! Смотри, я не потерплю подобного. Мы – люди порядочные. Никто в округе дурного слова о нас не скажет. Так что, Галчонок, гулять-то – гуляй, а про себя знай, что не абы кому глазки строить надо, а человеку серьезному, чтобы и деньги водились и, чтобы от людей уважение было. Знаешь, как говорят: «Береги платье снову, а честь смолоду»? Вот то-то! Да иди же!" - Зина потянулась сладко и поспешила за занавеску, которая прикрывала широкую постель, где уже крепко посапывал, разморенный от ласки, Василий. **** На площадке для танцев несколько пар кружились в вальсе. Лариса, подруга Галины, кокетливо поправила свои накрученные на бумажки ради такого случая, кудряшки и одернула широкую юбку-колокол. "Смотри, Галка, - сказала она, - Какой парень! А глаза, как угли черные, так и жгут..." "Тише ты!.. Неудобно». - Почти прошептала Галина. Лариса засмеялась: "Ну не хочешь черноглазого? Вон смотри, какой парень серьезный, прям на тебя смотрит... Ой, он к нам идет!" Лариса глазами показала Галине парня. Девушка вконец смутилась. Парень и, правда, направлялся прямо к ней. Это был высокий, темноволосый и прилично одетый, молодой, и очень уверенный в себе человек. Так, по крайней мере, показалось на первый взгляд. Лариса с интересом и неприкрытой завистью наблюдала за всем происходящим. Галина вдруг почувствовала, как краснеет. "Слушай, Лорка, у меня туфли жмут я, и танцевать не смогу. Выручи. Давай ты пойдешь, я тебя здесь подожду." --волнуясь, сказала подруге. "Ну, вот еще, что придумала-то?! Иди-иди и не думай... Потом еще спасибо скажешь!.. Выдумала тоже... Подождет она»… - торопливо тараторила подруга, а сама ловила себя на мысли, что сожалеет, что такой парень обратил свое внимание на ее невзрачную подругу, да и одета Галя не так, как она, Лариса. «Что же это такое? Почему? И что в ней такого особенного? Одета попроще, и вся она, как из деревни,. будто и в городе не жила сроду. А что насчет красоты, так парень или тютя-матютя, или у него и вовсе вкус отсутствует». Вечер прошел незаметно. И наконец, был объявлен последний танец. Танго «Брызги шампанского» наполнили танцплощадку. Говорит Судьба вечером мне как-то, Что давай, мы заключим, в общем, три контракта. Первый будет состоять, что не будешь спорить Не корить, не упрекать. Впредь не беспокоить. Если хочешь Счастья ты от Судьбы добиться, Значит стоит, мне поверь, к Богу обратиться. Пощадит, накажет ли, тяжела ли кара Верь, об этом нам с тобой, спорить не пристало Если хочешь ты Покоя стоит, верь, смириться, Коль журавлик в небесах – радуйся синице! И гордыню усмири. Бойся только Бога! Что же делать?.. Я пошла к Божьему порогу . Глава 3. А сейчас я вновь расскажу вам сказку. Я ее так и называю Сказка моей мамы. В свое время моя бабушка Вера, то есть, рассказывала своей дочке маленькой Гале, затем мама Галя рассказала сказку нам, мне и моей младшей сестре Лене. Мы в свою очередь рассказываем эту сказку своим детям, Наталья и Надежда (мои дочери) не раз и не два читали своим ребятишкам. Я, так получается, своим внукам уже сказку рассказываю. А теперь вот вам расскажу. А сказка такая: Как поп работницу нанимал Тебе, девка, житье у меня будет лёгкое, - не столько работать, сколько отдыхать будешь! Утром станешь, ну, как подобат, - до свету. Избу вымоешь, двор уберешь, коров подоишь, на поскотину выпустишь, в хлеву приберешься и - спи-отдыхай! Завтрак состряпаешь, самовар согреешь, нас с матушкой завтраком накормишь - спи-отдыхай! В поле поработашь, али в огороде пополешь, коли зимой - за дровами али за сеном съездишь и - спи-отдыхай! Обед сваришь, пирогов напечешь: мы с матушкой обедать сядем, а ты - спи-отдыхай! После обеда посуду вымоешь, избу приберешь и - спи-отдыхай! Коли время подходяче - в лес по ягоду, по грибы сходишь, али матушка в город спосылат, дак сбегашь. До городу - рукой подать, и восьми верст не будет, а потом - спи-отдыхай! Из городу прибежишь, самовар поставишь. Мы с матушкой чай станем пить, а ты - спи-отдыхай! Вечером коров встретишь, подоишь, попоишь, корм задашь и - спи-отдыхай! Ужену сваришь, мы с матушкой съедим, а ты - спи-отдыхай! Воды наносишь, дров наколешь - это к завтрему, и - спи-отдыхай! Постели наладишь, нас с матушкой спать повалишь. А ты, девка, день-деньской проспишь-проотдыхаешь - во что ночь-то будешь спать? Ночью попрядёшь, поткешь, повышивашь, пошьешь и опять - спи-отдыхай! Ну, под утро белье постирать, которо надо - поштопашь да зашьешь и - спи-отдыхай! Да ведь, девка, не даром. Деньги платить буду. Кажной год по рублю! Сама подумай. Сто годов - сто рублев. Богатейкой станешь! *** Галина все же послушала совет доброй акушерки. Да и надо было покормить малышку. Девочка спала, лишь ресницы у нее время от времени вздрагивали «Какая же она хорошенькая! Дочка, доченька!» Мысленно она уже называла девочку Верой. Когда ей впервые принесли ребенка, Галя невольно подумала, что сама Судьба вновь решила напомнить ей, насколько тяжка ее вина перед матерью. |
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||