|
Детства тёплая рука. ЗАРНИЦЫ (повесть)Детства тёплая рука ЗАРНИЦЫ (повесть) - А вот те, на! Баста! Тёмно-зелёный мяч с красно-жёлтыми полосками, ударив по Танюхиным ногам и весело отскочив, покатился по траве. Девчушка, звонко смеясь, выбежала за черту поля, обрамлённого копаниной. Вышиб таки её меткий удар мяча, брошенного Котькой. На игровом поле ребятишки увёртывались от мячика. Игра продолжалась. Тут на лугу было просторно и безопасно играть в «Вышибалу»: никому не мешали деревенские сорванцы и не волновались родители, что укатится мяч под проходящую машину. С утра до вечера резвились они на лугу, играя то в «Вышибалу», то в «Штандер». Ещё по весне обкопал лопатой Котькин дед Семён эту площадку, что стала теперь излюбленным местом игр ребятни. Котька, а вообще-то его звали Костей, был, пожалуй, самым метким и быстрым игроком. Редко ставили его в круг, чаще был он вышибающим. Прицелится, сощурив глаз, в одного игрока, а неожиданно бросит мячом в другого и вышибет из игры. Хитрый! Худой и длинновязый, был он востёр на язык. Но никогда не обижались на него ребятишки. Знали: не злой он, просто весёлый, занозистый. Вот и в этот раз Танюха, попавшая под «обстрел», не расстроилась, не огорчилась, что выбил её Котька из круга. Июльское солнце уже довольно высоко стояло в безоблачном небе. Скоро полдень. Вон и деревенское стадо движется к безымянному озерку на водопой. А потом разлягутся на зелёном лугу бурёнки и, прикрыв глаза, будут смачно жевать свою жвачку. Отдыхать. А ребятня разбежится по домам, пообедать. Вечером же снова выпорхнут на лужайку, и зазвенит вокруг смех, понесутся в луговой простор их весёлые крики. *** - Смотри, Танька, эвон мамка твоя идёт. Не одна. Чать с новым папкой! – вытянув указательный палец вперёд , выкрикнул Котька. И тут же выдал разухабистое: Это кто там лугом чешет? Что за парочка идёт? Это Танькина мамаша Папку нового ведёт! Все оглянулись по направлению Котькиного пальца, дружно засмеялись неожиданно пропетой частушке. Танька как-то не по-детски вспыхнула ярким румянцем и сорвалась с места. Побежала в сторону деревни. Развевался её синий с белыми горохами сарафанчик, мелькали серые сандалики. Кудряшки светлых густых волос откинулись назад, поддавшись лёгкому ветерку. Катерина, Танькина мать, шла легко и красиво рядом с высоким русоволосым мужчиной в голубоватой рубашке с короткими рукавами и расстегнутым воротом. Собранные на макушке в тугой узел боковые пряди волосы одновременно струились по её плечам волнистыми локонами. Лёгкое бирюзового цвета платьице, с замысловатым «ковряным» узором по подолу, облегало её стройную фигуру. Перекинутая через плечо маленькая сумочка на узком длинном ремешке была под цвет платья, а лёгкие туфельки на ногах заканчивались тонким изящным каблучком. Красива была Катерина. Не по-деревенски нарядная и привлекательная. Вот уже пять лет жила в городе. Изредка наведывалась к матери и старшей сестре Ольге, под приглядом которых жила её шестилетняя дочка Танюшка. Об отце ребёнка ничего в деревне не ведали, хотя поговаривали, что был это Мишка Сапожников, Котькин отец, худрук местного клуба, деревенский весельчак и гармонист. Но ни он, ни родившая в девках Катька ничего по этому поводу не говорили. Подальше от сплетен уехала Катерина в областной центр, оставив малышку-дочь на попечение матери и сестры. Только не везло ей на мужиков. Всякий раз приезжала она с новым ухажёром, который к следующему приезду куда-то бесследно исчезал. Оттого острые языки деревенских баб мыли-перемывали косточки красавице Катьке. *** Запыхавшаяся Танька стремглав пробежала мимо окон и, приминая ногами сочную конотопку, влетела в дровяник, крытый чёрным рубероидом. Ровными рядками лежали возле стен прошлогодние дрова, с отслоившейся корой. На натянутых под самой крышей верёвках висели свежевязаные берёзовые веники и пучки разных трав. Оттого пахло вокруг пряно, и этот аромат был неповторим, напоён свежестью леса и луговым простором, зноем солнца и одновременно прохладой утренней росы. Он успокаивал и расслаблял. Танюшка легла на душистую и мягкую охапку чуть подвяленной зелёной травы, принесённой из рощи тётей Олей и бабушкой для лакомства пушистым кроликам, за которыми так любила ухаживать девочка. Что-то ласково-нежное вплывало в сознание Танюшки и растворялось приятным теплом в маленькой детской душе. Куда-то отступили обида и тревога и сладкие объятия сна приняли её… И снилась ей церковь, высокая, белая с золочёнными куполами и крестами, в которых играли солнечные лучи. В летний день, на Троицу, ездили они с тётей Олей и бабушкой Таней в соседнее село в эту самую церковь. Было там много народу, и взрослых, и детей. Пол был устелен зелёной травой, у стен стояли берёзки. В руках у всех людей тоже были берёзовые веточки. Дали их и тёте Оле, и бабушке, и ей, Танюшке. Повсюду висели разные иконы. Особенно запомнилась одна: очень красивая женщина, голова которой покрыта узорным покрывалом, а рядом маленький мальчик – её сын. Тетя Оля долго стояла у этой иконы и шептала не совсем понятные Танюшке слова: « О Пресвятая Госпоже Владичице Богородице! Со страхом верою и любовию припадающее молим Тя не отврати лица Твоего от прибегающих к Тебе…», а потом целовала икону и почему-то плакала.. Все люди в церкви стояли на ногах, держали зажжённые свечи и крестились, а высокий мужчина с бородкой в очень красивой одежде и головном уборе, которого все почему-то называли «Батюшка», пел перед иконами и людьми, а они вторили ему…Танюшке тоже, почему-то было радостно и легко… *** - Танечка…Таня…Проснись...,- откуда-то, будто издалека, услышала девочка незнакомый мужской голос. Открыв глаза, она совсем близко увидела лицо мужчины, с которым шла по лугу мама. Он смотрел на неё серыми глазами и тихонько трогал за плечико. - Вставай, попрыгунья! Давай знакомиться: дядя Толя, - и протянул ей руку. Танюшка неуверенно и диковато смотрела на «чужого», и руки не подавала. Никогда мамины кавалеры не знакомились с ней. Они появлялись и исчезали из её маленькой жизни, так и не успев ей хотя бы чем-то понравиться. А мать нарочно твердила Танюшке, чтоб называла она очередного ухажёра «папой». А тут, на тебе: дядя Толя… и сам знакомиться пришёл, и руку протянул. И улыбка у него добрая, ласковая… _ Ну что ты, Таня? Не бойся меня. Я хочу быть тебе другом, - продолжал незнакомец. – А ещё я познакомлю тебя с моим сыном, Никитой. Он немного постарше тебя, но мальчик общительный. Уверен: тебе с ним будет интересно играть… Танюха удивлённо смотрела на «дядю Толю» и внимательно слушала. В её душе появилась непонятная симпатия к этому человеку. И вдруг она протянула ему свою маленькую пухлую ладошку. - Ну вот и ладненько, - сказал он, беря ручонку Танюшки,- идём в дом. Там тётя Оля и мама окрошку приготовили. *** Тёплый июльский вечер окутал деревню. Солнце село за горизонт, окрашенный багряным румянцем и спасительная прохлада обняла окружающий мир: уставшие от жары деревья, яркие цветы в палисадниках, деревенскую улицу с глазастыми окнами домишек, околицу с зеленью луга. На высоком небе уже зажглись далёкие звёздочки. Время от времени там, у самого горизонта, вспыхивали ясные полоски света, будто кто-то неведомый взмахивал зажжёнными факелами волшебного огня. Танюшка стояла рядом с дядей Толей у раскрытого на веранде окна и смотрела на дальние всполохи. - А знаешь, Таня, что сверкает там , на небе,- вдруг спросил он. - Нет,- полушёпотом ответила девочка. - Послушай. Я расскажу тебе секрет,- продолжал дядя Толя. – Далеко – далеко, у самого горизонта есть огромные поля с золотой пшеницей. За них уходит спать солнышко. А когда наступает ночь, прилетают на те поля гордые и красивые жар-птицы. Крылья их горят ярким светом. Опускаются птицы на вольные поля и клюют золотую пшеницу. Насытившись, взмахивают огненными крыльями и поднимаются в небо. И озаряется оно ясным светом. Улетают птицы, и каждый взмах крыльев освещает небо яркой вспышкой – зарницей. Покуда в пути жар-птицы, полыхают те зарницы… - А какие они жары-птицы? – удивлённо прошептала Танюшка. - Огромные и красоты дивной, - задумчиво ответил дядя Толя,- никто их близко не видывал. Только сказочные птицы дарят нам моменты спокойствия и тепла. Человек испытывает невероятно большое удовольствие любоваться зарницами. *** Город, куда приехала Танюха вместе с мамой и дядей Толей, встретил шумом и многолюдием. Разноцветные машины, длинные автобусы куда-то бесконечно ехали по твёрдым серым дорогам. Зелёные деревья в скверах и вдоль улиц казались великанами, хранящими город от жары. Повсюду цвели удивительно красивые цветы, а у скамеек, по-хозяйски расположившихся в небольших сквериках, без страха разгуливали сизые и белые голуби. Прямо на улице улыбчивые бабульки продавали зелёный лук, бордовый редис, молодую морковку, зеленобокие огурчики и пузатые помидоры. У некоторых даже были жёлтые округлые дыни и продолговатые золотистые, да глянцево-зелёные кабачки. Таня никогда не была в городе. Оттого картины жизни его удивляли и восхищали. Теперь ей предстояло жить здесь. Эта мысль никак не умещалась в маленькой кудрявой головке. Она никак не могла понять , почему нельзя быстренько перебежать дорогу, когда машины ещё сравнительно далеко. Что надо смотреть на длинноногий столб с тремя фонариками и ждать, когда погаснет красный, подмигнёт жёлтый и вспыхнет зелёный. Тогда все люди, что стоят на обочине, кучей быстро идут вперёд по перечерченной белыми полосками дорожке на противоположную обочину. Все машины при этом, как вкопанные, останавливаются и ждут, когда толпа благополучно пройдёт перед самым их носом. Не понимала она и того, почему фантик от вкусной конфеты нельзя просто бросить, а надо подойти к пузатому металлическому ящичку на ножке и бросить именно туда; отчего, если захотелось пить, не следует зачерпнуть пригоршнями воду из большой белой «чашки» в сквере, над которой столбиками высоко бьют прозрачные струи и падают в неё с весёлым бульканьем; почему нельзя сорвать красивый цветок на клумбе и подарить его маме… Ей было непонятно даже то, почему собачек ведут на ремешке, а у тех, что побольше, на «носу» напялена какая-то штука. Чем дальше шла Танюшка за руку с мамой, тем больше возникало непонятных вопросов. Вот и большой дом, к которому они повернули и вошли в широкую дверь, в какой-то прохладный коридор. Вверх уходят ступеньки, по которым следует подниматься. Выше. Выше. - Третий этаж, - произносит мама. Что такое «этаж» Таня не понимает, но шагает с мамой за дядей Толей. А позади остаются какие-то закрытые двери, на которых «прилеплены» цифры… Наконец у одной из них дядя Толя останавливается и прикладывает палец к чёрной кнопочке сбоку от неё. Где-то там внутри, за дверью, раздаётся звонок и она открывается. По ту сторону её оказывается невысокая седоволосая бабушка в синем платье и цветастом переднике, а рядом с ней светловолосый черноглазый мальчишка. - Ну, мама, встречай гостей, - улыбается дядя Толя. Весело ерошит волосы на голове мальчишки, - здорово, Нититос! - Здравствуйте, Евдокия Павловна, привет, Никита,- произносит мама. - Ну, знакомьтесь, - продолжает дядя Толя, - это баба Дуся, это- Никита. А наша маленькая леди – Танюша. Теперь мы будем жить все вместе. *** Незаметно подкрался конец августа. Через неделю Танюхе предстояло пойти в первый класс. На городском рынке ей уже купили школьное платье, туфельки, красивый ранец. В магазине приобрели тетради, ручку, карандаши, альбом, краски, пластилин и много ещё чего нужного для школы. Никита собирался учиться во втором классе. Он уже умел читать, писать, без запинки считал и решал примеры и задачки. Дети подружились. Вечерами, усевшись на мягком диване , Никита читал Танюшке интересные книжки про животных или добрые сказки о феях, волшебниках. Иногда они играли в нехитрые настольные игры или в шашки. Мама и дядя Толя по утрам уходили на работу, а баба Дуся готовила на кухне что-нибудь вкусненькое. Закончив свои дела, накормив детей, она отправлялась с ними во двор, в парк отдыха или в сквер. А иногда, устроившись в кресле, брала в руки клубочки пряжи, спицы и вязала нехитрые вещички для семьи: носки, варежки, шарфики, шапочки… Школьная жизнь захватила Танюху. В школе ей безумно нравилось. Каждый день она с интересом узнавала что-то новое. Никите учёба давалась легко. После школы он старательно выполнял задания, а вечером показывал тетради отцу. Тот, проверив уроки у сына, начинал заниматься с Таней. Она с нетерпением ждала этих интересных вечеров, когда дядя Толя начнёт урок с ней. Каждая буква и цифра обретали свою историю. - Смотри, Таня, - говорил дядя Толя, - вот это две палочки наклонились друг к другу и держатся за руки. Это буква «А», а вот они побежали: одна вперёд, другая за ней. А за руки всё-равно держатся: это буква «М» - мамина буква. А вот пузатенькая: у палочки большой животик, сверху – шляпка: буква «Б»… - А какая твоя буква? – интересовалась девочка. - У нас с тобой одна буква, одинаковая, - смеялся дядя Толя. – Смотри. Стоит палочка одна-одинёшенька. Положим на неё другую, получится, как табуреточка. Это буква «Т». Это наша буква: Толя, Таня… В арифметике было чуть иначе. - Видишь: идёт палочка. Гордая, зазнайка, нос вперёд вытянула и под ноги не смотрит. Такова цифра один – «1», а за ней бежит другая: голову пригнула, хвост вытянула, такая неумеха, смешная, ей ничего делать не хочется. Это двойка, или цифра два – «2»… Так буквы и цифры приобретали каждая свою историю, были живые, легко запоминались. *** Лето пришло незаметно. В школе начались каникулы, когда не надо было вставать рано утром, выполнять уроки. Целый день проходил в играх. Во дворе было шумно и весело. Танюшка на целых две недели успела съездить в деревню, погостить у бабушки и тёти Оли. Там всё было по-прежнему: игры на лугу, тёплая речка, лес, богатый грибами и ягодами. А главное – старые друзья. Скоро у дяди Толи и мамы начался отпуск. Что такое «отпуск» Таня не понимала, только в это время взрослые были дома. Можно было погулять по городу, побывать в парке, покататься на каруселях, на большом колесе, которое почему-то называли «чёртовым». Наверное, на нём по ночам, когда пустеет парк, крутится маленький смешной чертёнок. «Вот бы посмотреть на это его веселье!» - думала Танюшка. А ещё дети часто ходили в большой дом, что назывался «Кинотеатр», где смотрели забавные мультики. Потом всей семьёй шли в детское кафе, в котором с аппетитом уплетали вкусные блинчики с разным вареньем, мороженое с ягодами и фруктами, пили сок. Хорошее это время каникулы – отпуск! А ещё дети любили ездить на дачу. Там было настоящее раздолье! Дядя Толя наводил порядок в саду, а мама с бабой Дусей колдовали над грядками. Никита с Танюшкой весело поливали из шланга ягоды, овощи, кусты малины, с визгом окатывали и себя… Июль выдался жарким. Солнце палило нещадно. От раскалённого асфальта поднимался горячий воздух. Поливочные машины старались увлажнить воздух, однако вода мнгновенно высыхала на горячем асфальте. Цветы поникли, жадно поглощали падающие на клумбы струи. Деревья, казалось, изнывали от жары и оживали лишь по вечерам, когда становилось чуть прохладнее. Июльские вечера опускались над уставшей от зноя землёй. И снова в небе высыпали яркие звёзды. Их было невозможно сосчитать. Никита и Таня стояли на балконе и смотрели на дальний горизонт. Где-то там далеко вспыхивали яркие всполохи. - Смотри, Танюша, зарницы, - чуть слышно произнёс Никита. - Жары-птицы прилетели,- прошептала она. - Папа рассказывал, что жар-птицы большие и красивые Вот бы хоть раз посмотреть,- мечтательно произнёс мальчик. Танюхе очень хотелось поделиться с Никитой тем, что и она слышала уже об этих удивительных птицах, что дядя Толя и ей рассказывал о них. Но она продолжала слушать рассказ от Никиты об удивительных жар-птицах. А ещё в этот момент ей хотелось легко и просто, как это делал Никита, назвать дядю Толю папой… Она помолчала и неожиданно сказала: - Мама и папа – наши зарницы. Они рядом. С ними нам тепло, светло и радостно. -Ага, - отозвался Никита… Уже засыпая, Танюшка, казалось, снова где-то там, вдали у горизонта видела вспышки зарниц. А сквозь их проглядывали родные лица мамы и дяди Толи. Они улыбались. Сквозь сон девочка тоже счастливо улыбнулась им и прошептала: «Папа»…
|
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||